"Александр Дюма. Джентльмены Сьерры-Морены и Чудесная история дона Бернардо де Суньыги ("Тысяча и один призрак") (Собрание сочинений, Том 35) " - читать интересную книгу автора

Итак, дон Бернардо вновь увидел ту девушку, которую он оставил ребенком
в замке Бехар и воспоминание о которой, судя по всему, следовало за ним в
течение десяти лет его отсутствия.
За те десять лет одиноких грез, когда дон Бернардо рисовал в своем
воображении вступление Анны де Ньеблы в раннюю весну жизни, девочка
превратилась в женщину; она достигла двадцатилетнего возраста в то время,
когда дону Бернардо исполнилось тридцать пять. Она облеклась в одеяние
монахини, а дон Бернардо облачился в плащ рыцаря Алькантары.
Она стала Христовой невестой, а он - Христовым воином.
После того как эти двое молодых людей покинули дом, где они оба
воспитывались, им не разрешалось обменяться ни словом, ни взглядом.
Вот почему внешность кузины, увиденная им в таком необычном зеркале,
пробудила столь сильное волнение в сердце дона Бернардо де Суньиги.
Он возвратился в замок еще более задумчивый, более сумрачный, более
молчаливый, чем обычно, и почти тотчас заперся в комнате, где увидел портрет
Анны де Ньеблы в детском возрасте. Без сомнения, ему хотелось обнаружить на
портрете волнующие черты, только что увиденные им на зыбкой глади воды, ему
хотелось проследить мысленным взором, как менялись они в течение минувших
десяти лет, как расцветала их красота, подобно розе под лучами солнца.
Он, кто вот уже пятнадцать лет на полях сражений, захватывая вражеские
лагеря и штурмуя города, боролся против смертельных врагов своей родины и
веры, даже на мгновение не попытался воспротивиться самому страшному врагу,
только что напавшему на него и с первого же удара принудившего пасть на
колени.
Дон Бернардо де Суньига, рыцарь Алькантары, полюбил Анну де Ньеблу,
монахиню монастыря Непорочного зачатия.
Нужно было бежать, бежать, не теряя ни минуты, вернуться к тем реальным
битвам, к тем физическим ранам, что губят только плоть. У дона Бернардо
недостало для этого мужества.
Со следующего дня, хотя в последнем девятидневном обете осталась
недочитанной одна Ave, он возвращался к источнику уже не для молитвы:
чувство, овладевшее его сердцем, не оставило для нее места. Сев на скале как
можно выше, он не сводил взгляда с монастыря и ожидал нового появления той
процессии, которую он уже видел, но она не приходила больше к источнику.
Три дня ждал он таким образом, без отдыха и без сна, неизменно
устремляя взгляд на монастырь, но двери оставались неумолимо закрытыми.
Четвертый день был воскресеньем, и дон Бернардо знал, что тогда двери церкви
откроются и каждый сможет туда войти.
Однако, монахини, запертые на хорах, поют за высокими шторами; их
слышат, но видеть их нельзя.
И вот этот столь желанный день, наконец, наступил. К сожалению, дон
Бернардо ждал его с целью чисто мирской: мысль о том, что именно в этот день
он мог бы приблизиться ко Всевышнему, даже не приходила ему на ум - он думал
только об одном: как бы приблизиться к Анне де Ньебле.
Когда ворота монастыря открылись, он уже был там, ожидая эту минуту.
Еще в два часа ночи рыцарь пошел в конюшню, сам оседлал своего коня и
выехал, никого об этом не известив. С двух до восьми утра он блуждал
неподалеку от источника и при этом не только не закрыл лоб полой плаща,
чтобы защитить его от горного ветра, но, напротив, оставил его совсем
открытым, умоляя все ночные ветры погасить этот пылающий очаг, словно