"Александр Дюма. Джентльмены Сьерры-Морены и Чудесная история дона Бернардо де Суньыги ("Тысяча и один призрак") (Собрание сочинений, Том 35) " - читать интересную книгу автора

сжигающий его мозг.
Войдя в церковь, дон Бернардо стал на колени как можно ближе к хорам и
застыл там, касаясь лбом мраморного пола.
Началось богослужение. У дона Бернардо не промелькнуло ни одной мысли о
Спасителе, месса которому сейчас совершалась; его душа была открыта, словно
чаша, лишь для того, чтобы впивать долгожданные песнопения, и среди них
должно было возноситься в небо пение Анны де Ньеблы.
Всякий раз, когда в этом сладостном концерте выделялся один голос -
более гармоничный, более чистый, более трепетный, - дон Бернардо тут же
вздрагивал и невольно воздевал руки. Можно было подумать, что он пытается
ухватиться за улетающий аккорд и вознестись к небу вместе с ним.
Затем, когда тот единственный в мире голос то ли исчез среди других
голосов, то ли изнемог в собственном экстазе, рыцарь со вздохом опустил руки
и поник, словно жил только этим гармоничным звучанием и без него не мог
существовать.
К концу мессы он испытывал душевные волнения, доселе ему неведомые.
Пение прекратилось, угасли последние аккорды органа; присутствующие вышли из
церкви; священнослужители возвратились в монастырь. Здание стало всего лишь
трупом, немым и недвижным; молитва, душа храма, улетела к небесам.
Дон Бернардо остался один и мог теперь оглядеться. Над своей головой он
увидел картину, изображающую Благовещение; в уголке ее дон Бернардо заметил
донатора, стоявшего на коленях со сложенными на груди руками.
Рыцарь Алькантары испустил возглас изумления: донатор, эта молящаяся
коленопреклоненная женщина, была не кто иная, как Анна де Ньебла.
Он подозвал ризничего, гасившего свечи, и расспросил его о картине.
Оказывается, картина была написана самой Анной де Ньеблой; она
изобразила себя молящейся коленопреклоненно в соответствии с тогдашним
обычаем, почти всегда требовавшим, чтобы донатор занимал на священной
картине скромное место.
Пришла пора удалиться; повинуясь просьбе ризничего, дон Бернардо
поклонился и вышел.
Его осенила идея во что бы то ни стало приобрести увиденное полотно.
Но все его предложения капитулу монастыря были отвергнуты: ему
отвечали, что дарованное не продается.
Дон Бернардо поклялся, что завладеет желанным полотном. Он собрал все
деньги, какие только мог добыть, - около двадцати тысяч реалов, что
многократно превышало истинную стоимость картины, и решил в ближайшее
воскресенье вместе со всеми проникнуть в церковь, как это уже было,
спрятаться там в каком-нибудь уголке, чтобы ночью снять и свернуть в рулон
полотно, оставив двадцать тысяч реалов на алтаре и лишив его дарованной
монастырю картины.
А как выбраться из закрытой церкви? Он заметил, что окна ее
располагались на высоте самое большее двенадцати футов и выходили на
кладбище; он поставит стулья один на другой и без труда выберется из церкви
через окно.
Затем он доставит в замок свое сокровище, закажет для него великолепную
раму, повесит напротив портрета Анны де Ньеблы и проведет жизнь в этой
комнате, где и встретит свой смертный час.
Дни и ночи протекали в ожидании воскресенья, наконец наступившего.
Как и в прошлый раз, дон Бернардо де Суньига вступил в церковь одним из