"Сара Дюнан. Жизнь венецианского карлика" - читать интересную книгу автора

наверное, она мне многое рассказывает. - Ты бы его видел, Бучино! Испанец во
всем, до самых чресл. Так старался не ударить лицом в грязь, что чуть не
надорвался. Сам, наверное, изнемог от собственной удали. Мне показалось, он
даже обрадовался, что наконец кто-то другой все берет в свои руки. - Она
слегка улыбнулась, но веселья в этой улыбке не было. Надо думать, крики с
улицы проникали в спальню сквозь ставни на окнах точно так же, как и в
кухню. - Но он молод, хотя под грязью и копотью это не сразу заметишь, и я
сомневаюсь, что мы можем ввериться его защите надолго. Нам нужно снестись с
кардиналом. Он - наша единственная надежда. На дружбу остальных можно
рассчитывать лишь в дни веселья, но он... если только он жив, - а войска
императора наверняка его и пальцем не тронули, потому что это он защищал
интересы императора в папской курии, - наверняка нам поможет.
Мы глядели друг на друга поверх стола, взвешивая про себя все "за" и
"против".
- Ну, тогда я лучше отправлюсь к нему прямо сейчас, - сказал я, потому
что мы оба понимали, что больше идти некому. - Если бежать быстро, я, может
быть, успею вернуться раньше, чем в доме проснутся.
Она отвела глаза, как будто не совсем соглашалась, а потом запустила
руку под платье и опустила передо мной на стол сжатый кулак. Когда она
разжала пальцы, в ладони у нее блеснуло полдюжины рубинов и изумрудов с чуть
заметными сколами на краях, что остались от спешного выколупывания из оправ.
- Возьми с собой в дорогу. Пусть это будет твоим талисманом.

Теперь на площади стояла тишина, наших соседей или всех перебили, или
надежно заткнули им рты кляпами. Над Римом стояло зарево пожара - часть
города еще пылала под клубами дыма, устремлявшимися в серое небо, где уже
занимался день, чреватый новой резней. Припадая к земле и вжимаясь в стены,
как Асканио, я продвигался к широкой улице. Я видел несколько трупов в
канавах, а один раз мне вслед раздался чей-то невнятный крик - но, кажется,
это просто кто-то голосил в кошмарном сне. Чуть дальше мне навстречу из
сумрака вырвалась одинокая фигура - этот человек с безумным видом прошел
мимо, не видя меня. Я заметил, что он судорожно прижимал к себе руками
окровавленное месиво, скорее всего, свои собственные внутренности.
Палаццо кардинала находилось неподалеку от виа Папалис, куда обычно
стекался весь город, чтобы поглазеть и полюбоваться на пышные церковные
шествия, двигавшиеся к Ватикану. Улицы там были так прекрасны, что
приходилось непременно наряжаться, если ты собирался пройти по ним. Но где
больше богатства, там страх сильнее, разрушение опустошительней, а смертное
зловоние тяжелее. При свете зари всюду виднелись лежащие на земле люди -
одни застыли в неестественных позах, другие тихо подергивались и
постанывали. Небольшая кучка жаждущих наживы, точно воронье, выклевывающее у
мертвецов глаза или печень, бродила среди этой человечьей падали и
старательно высматривала, не осталось ли на ком еще чего-нибудь ценного. Они
были так поглощены своим занятием, что не заметили меня. Если бы Рим
оставался Римом, а не превратился в поле боя, мне следовало бы вести себя на
улице более осторожно. Хотя ростом я с ребенка, люди издалека замечают меня
из-за походки - я переваливаюсь как утка, и пока не заметят на мне одежду с
золотой каймой (а порой и заметив ее), замышляют всякие жестокие шутки и
выходки. Но в то утро город был погружен в хаос войны, и я, наверное,
выглядел просто малышом - а значит, ни в чьих глазах не представлял ни