"Сара Дюнан. Жизнь венецианского карлика" - читать интересную книгу автора

Да только мне самому, несмотря на все эти чудесные и волшебные рассказы,
никогда туда не хотелось.
Но теперь выбор был не за мной. За эти последние дни моя госпожа
выстрадала и потеряла больше, чем когда-либо выпадало на мою долю, и теперь
она вполне заслуженно могла подумать о возвращении домой, если ей этого
хотелось.
- Все будет хорошо, Бучино, - сказала она спокойно. - Я помню о твоих
страхах, но, если мы только туда доберемся, я уверена - все наладится.
Отныне мы с тобой станем товарищами и будем делить все пополам - расходы,
прибыли, будем заботиться друг о друге. Клянусь тебе - вдвоем мы добьемся
своего!
Я внимательно на нее посмотрел. От долгого бега у меня все еще ныли
кости. Желудок болел от голода. Мне хотелось снова спать на кровати, есть
свинину - вместо того, чтобы источать запах свинарника, снова проводить
время с людьми, у которых в голове мысли, а не жажда крови и которые не
меряют богатство кучами награбленного добра. Но дело было не только в этом.
Мне больше не хотелось в одиночку скитаться по миру. Потому что с тех пор,
как мы обрели друг друга, мир стал гораздо теплее.
- Согласен, - ответил я. - Только если я не промочу там ног.
Она улыбнулась и накрыла мою ладонь своей.
- Не тревожься. Я не дам воде поглотить тебя.

Они прибыли ночью, на гребной лодке, плывшей со стороны материка.
Уродливый коротышка на пристани в Местре начал торговаться. С первого
взгляда на их лохмотья и скудные пожитки становилось ясно, что эта парочка
явилась издалека, а его заметный римский выговор, а также непременное
условие - плыть под покровом ночи, дабы избежать чумных дозоров, - дали
лодочнику повод заломить тройную против обычной цену. Но тут вмешалась
женщина, высокая и стройная, закутанная, будто турчанка, так что кроме лица
ничего не было видно. Однако говорила она на таком безупречном венецианском
наречии, а пререкалась так яростно, что лодочник пошел на попятный и даже
согласился получить плату только после того, как высадит их в городе возле
указанного дома.
Черная вода волновалась под плотными тучами. Едва они оттолкнулись от
берега, как их окутала тьма, и слышался только плеск волн об дерево,
какое-то время даже казалось, будто они плывут в открытое море, а этот город
на воде, о котором люди рассказывали с таким трепетом, - всего-навсего плод
фантазии, выдумка, порожденная людской тягой к чудесам. Но когда наступил
полный мрак, то далеко впереди, на горизонте, его вдруг прорвало свечение
мерцающих огоньков, словно это русалочьи волосы отливали лунным светом на
поверхности воды. Лодочник греб сильными, ровными движениями, и эти дальние
огни росли и расширялись - пока наконец не проступили первые очертания
домов, парившие над водой, точно контуры бледных надгробий. Показался проход
между цветными деревянными сигнальными шестами, по которому лодки попадали
из открытой лагуны в широкое устье канала, по обеим сторонам которого
вырастали лачуги и склады с пристанями, заваленными камнями или грудами
досок, рядом качались пришвартованные грузные баржи. Этот канал лениво
извивался несколько сотен метров, пока не встречался с более широкой полосой
воды.
Лодочник повел свое суденышко влево, где открылся совсем другой вид.