"Сара Дюнан. Жизнь венецианского карлика" - читать интересную книгу автора

любопытные и, пожалуй, более порочные. Пусть они тоскуют и сохнут по
безупречной плоти, их вечно снедает страсть к новизне, они охотно поддаются
на шутливую лесть и нередко находят радость, потакая таким необычным
прихотям, в которых, скорее всего, ни за что открыто не сознаются. Этим я и
пользовался.
И все же грязь и нищета едва ли пробудят сладострастие даже у тех, кто
готов пуститься во все тяжкие.
Я вытерся и уже натягиваю на себя новую одежду с чужого плеча, и тут
стул громыхает об дверь, и на кухню протискивается Мерагоза. На столе, возле
тарелки с едой, лежит мой кошель. Я проворно зажимаю кошелек в кулаке, но
поздно: ее глаза-щелки уже углядели его.
- Ого... Боже правый! - Она нарочито содрогается от омерзения. - Крыса
все-таки нырнула в воду. Значит, ты нашел евреев?
- Нашел. Это тебе. - Я показываю на тарелку. - Если хочешь.
Она тычет пальцем в рыбу:
- Сколько за нее отдал?
Я говорю сколько.
- Тебя обжулили. В следующий раз дашь мне денег - накуплю всего
задешево.
Но она уже уселась и уплетает за обе щеки. Некоторое время я наблюдал
за ней, а потом придвинул сломанный стул поближе. Старуха быстро отпрянула в
сторону.
- Эй, держись-ка от меня подальше! Ты хоть и вымылся, а несет от тебя
как из помойки.
Борясь между стремлением распустить шнурки кошелька и животным
отвращением к моей персоне, она с трудом удерживала равновесие. Я осторожно
усаживаюсь на стул и продолжаю разглядывать Мерагозу. Лицо у нее - как
старый кожаный кошелек, а в жующем рту почти не осталось зубов. Похоже, она
всегда была страшилищем. Какой-нибудь проповедник объявил бы, пожалуй, ее
уродство свидетельством грехов, но, наверное, и у нее в жизни была пора
нежной спелости и ее давние клиенты наслаждались свежестью, которую ныне
сменила уродливая старость. Трудно сказать, сколько часов я провел,
наблюдая, как старикашки с цыплячьими шеями пускали слюну при виде цветущего
тела моей госпожи, одновременно изрекая платонические пошлости, вроде того,
что ее красота есть отражение Божьего совершенства. Слов "грех" никогда не
слетало с их губ. Один такой старикан даже слал ей любовные сонеты, в
которых плотское смело рифмовал с божественным. Обычно мы с ней вместе
читали эти стишки и потешались над поэтом. Обольщение - забавная штука для
тех, кто сам не обманывается.
- Ты знаешь женщину по прозвищу Коряга? - спросил я старуху. - Ее
настоящее имя - Елена, а дальше не знаю.
- Елена Крузики? - Мерагоза ненадолго отвлекается от тарелки. - Может,
и знаю. А может, нет. На что тебе она?
- Моя госпожа желает с ней увидеться.
- "Моя госпожа"? Ишь ты! Желает увидеться с Корягой. Скажи на милость!
Зачем она ей понадобилась? Парик ей, что ль, сплести?
- Зачем она ей - не твоего ума дело. А если хочешь есть досыта,
Мерагоза, лучше попридержи язык.
- Это еще почему? Потому что кошель у тебя толстый? Или может, потому,
что наверху поселилась знаменитая римская куртизанка, а? Не забывай, я ее