"Сара Дюнан. Жизнь венецианского карлика" - читать интересную книгу автора

- Насколько вы малы ростом?
- Насколько я мал ростом? - Я так ошарашен ее прямотой, что парирую, не
успев подумать: - А вы насколько слепы?
Я замечаю в дверном проеме Мерагозу. Старуха усмехается. Черт! Ну
конечно.
- Мне уже известно, что вы карлик, сударь. - Теперь Коряга почти
улыбается, хотя улыбка у нее выходит кривоватая. - Но если бы я даже этого
не знала, об этом нетрудно догадаться. Стул сдвинулся, когда вы встали, а
вот голос по-прежнему раздается отсюда. - И она опускает руку, указывая в
точности высоту моего роста.
Я поражен, хотя все еще чувствую себя уязвленным.
- В таком случае вам уже известно, насколько я мал ростом.
- Но ведь у вас только руки и ноги короткие, верно? А туловище как у
взрослого мужчины.
- Д-да...
- А лоб очень крупный? Как будто изнутри круглым концом прорастает
баклажан?
Баклажан? Иногда, в минуты самодовольства, я воображаю, что мой лоб
похож на купол воинского шлема. Впрочем, сравнение с баклажаном, пожалуй,
тоже довольно меткое.
- Извините, но в лекаре нуждаюсь не я, - говорю я резко. Я не желаю
забавлять Мерагозу перечнем моих недостатков.
- Бучино! - раздается с лестницы голос моей госпожи. - Это она? Она
пришла?
Коряга снова наклоняет голову, на этот раз еще сильнее, - чтобы
уловить, откуда именно исходит звук; она похожа в это мгновенье на птицу,
которая прислушивается к трели, зазвучавшей поблизости. Она поворачивается,
и обо мне все забывают.
Я наблюдаю снизу, как они бросаются друг другу навстречу с почти
детской радостью. Моя госпожа слезает с постели и протягивает к ней руки.
Может быть, Коряга и старше, но в последний раз они виделись, наверное, еще
девочками. Господи, сколько с тех пор всего произошло! Наверняка госпожа
перескажет мне потом то, что сейчас услышит. А Коряга, которой пальцы
заменяют глаза, принимается ощупывать мою госпожу: и тело, и лицо, а лотом
голову. Ее пальцы легко касаются зазубренных краев шрама, перебирают
струпья, немедленно находят плохо затянувшуюся рану, которая сбегает ко лбу.
Ощупывание длится довольно долго, и в комнате уже чувствуется напряжение. Мы
все молчим, даже Мерагоза настороженно затихает рядом со мной, выжидая, что
же скажет Коряга.
- Тебе следовало бы послать за мной раньше.
Ее голос прозвучал тихо, и я замечаю, как в глазах моей госпожи
вспыхивает страх.
- Мы бы непременно это сделали, да вот только у нас были другие дела:
мы спасались от смерти, - заявляю я твердым тоном. - Означает ли это, что вы
нам не в силах помочь?
- Нет, - отвечает она, оборачиваясь в мою сторону; мне уже знаком этот
резкий поворот головы. - Это означает, что лечение займет больше времени.

С той самой ночи моя госпожа спит на чистых простынях, согретая ложью
Мерагозы, которую та поведала ей с тем же удовольствием, с каким до этого