"Сара Дюнан. Жизнь венецианского карлика" - читать интересную книгу автора

большинство людей просто впадало в сон, не выдерживая их громоздких
преувеличений. Если другие города всего лишь богаты, то Венеция -
бесценна... Если другие государства безопасны, то Венеция неприступна...
Венеция величайшая, прекраснейшая, древнейшая, справедливейшая, самая
мирная. Венеция - Ла Серениссима, светлейшая, безмятежная.
Зная такую их гордыню, я ожидал большей роскоши и хвастовства. Однако в
действительности люди, которые управляют этим государством, больше походят
на священников, нежели на правителей. Их встречаешь всюду - и на просторной
площади Сан-Марко, и на Риальто. Они носят одинаковые длинные, темные плащи,
с переброшенным через плечо краем на манер тоги, а головным убором им служит
скромная черная шапочка. Большой Совет заседает каждую субботу утром, и,
собравшись вместе, эти вельможи напоминают стаю откормленных ворон. Моя
госпожа умеет распознавать тончайшие различия в чинах по меховой оторочке
плащей (например, горностай "выше" соболя или лисицы) и по оттенкам темного
бархата, однако, чтобы до конца понимать подобные правила, нужно родиться в
этой среде, нужно, чтобы при рождении, вступлении в брак и после смерти твое
имя вносилось в "Золотую книгу", хранящуюся во Дворце дожей, чиновники
сверяются с ней, выясняя, не подпортили ли родословную какие-нибудь
простолюдины.
Однако скромность мужчин - ничто по сравнению с незримостью женщин. Мои
блуждания по городу имели вполне определенную цель: ведь, если нам предстоит
зарабатывать себе на жизнь, то мой долг - разнюхать все про соперниц. К
концу первого месяца я пришел в отчаяние. Если во всем христианском мире не
найдется такого города, где законы не предписывали бы богачам держаться
скромно, а зажиточным блудницам не показываться на улицах, то в Венеции,
похоже, эти законы соблюдались. В базарный день еще можно изредка приметить
нарядно одетую даму, которая, покачиваясь, на высоких каблуках и перебирая
пальцами драгоценности, идет через кампо в окружении щебечущих служанок и
тявкающих собачонок. Но как правило, богатые женщины передвигаются по воде в
закрытых лодках или вовсе сидят затворницами дома. Те из них, кто помоложе,
всеми силами привлекают к себе внимание - девицы шумно прихорашиваются возле
окон, однако надобно быть вдвое выше меня ростом, чтобы что-то разглядеть,
не вывихнув себе шеи. Когда же молодежь в подпоясанных блузах и разноцветных
трико посылает им томные вздохи (если взрослые мужчины здесь похожи на
черных ворон, то юнцы и повадками, и яркими плюмажами напоминают попугаев),
девицы мгновенно принимаются глупо размахивать руками и хихикать, но их тут
же оттаскивает от окна рука строгой попечительницы-невидимки.
И тем не менее каждому мужчине нужно иногда утолить зуд, а везде, где
существует общественная добродетель, найдется непременно и частный порок.
Главный бордель помещается вблизи рынка и большого постоялого двора,
населенного немецкими купцами. Когда их корабли стоят в доках, работа там
кипит, однако блудницы доступны лишь в определенные часы, ибо их рабочий
день, как и день всех прочих венецианцев, подчиняется звону колокола
Марангоны, а чтобы на улицах сохранялась тишина и покой, на ночь этих женщин
запирают. Если мужчине приспичило после закрытия - ему придется, набравшись
смелости, углубиться в лабиринт каналов и улочек.
Мой старик притворился возмущенным, когда я впервые спросил его, куда
здесь ходят, однако быстро нашелся с ответом. В глубине закоулков порок
разрастается, словно плесень, и, если бы старика так не заботила чистота
души, я ознакомил бы его с последней разновидностью разврата - с улицей