"Сара Дюнан. Жизнь венецианского карлика" - читать интересную книгу автора

греховного и постыдного в нечто веселое и приятное.
Во всяком случае, к таким выводам я пришел, наблюдая за
мужчинами-христианами. А как ее чары действуют на нехристей, этого я никогда
раньше не знал, хотя на улице о турках ходили слухи, будто они так ревнуют
своих жен, что даже художникам не позволяют переносить на холст их красоту,
чтобы она не воспламенила других мужчин. А это, если вдуматься, наводит на
мысль, что они так же подвержены соблазну, как и прочие мужчины, независимо
от вероисповедания.
Когда я наконец прихожу в себя, все уже позади. Они стоят и смотрят
друг на друга: она улыбается скорее нежно, чем игриво, прижимает руку к
груди, прикрывая и в то же время показывая свою белую кожу, а он -
темноглазый, темнолицый - не сводит с нее глаз, и его взгляд настойчив, как
яркий солнечный луч. Похоже, ее чары оказывают действие и на иноверцев.
- Вы не ушиблись, госпожа? - спрашиваю я громким голосом, прорываясь в
этот магический круг и лягая ее в голень чуть сильнее, чем намеревался.
- Ай! Ах нет, со мной все хорошо. Этот любезный господин... э...
- Абдулла-паша. Я из Стамбула - или Константинополя, как вы его все еще
называете. - И хотя, наверное, в Константинополе столько же пашей, сколько в
Венеции Корнеров или Лореданов, его имя все равно звучит загадочно. - К
вашим услугам. Синьора...?
- Фьямметта Бья...
- Если вы невредимы, тогда хочу напомнить вам, что мы опаздываем, -
грубо перебиваю я. И обращаюсь к нему: - Простите, сиятельный паша, но моя
госпожа спешит в монастырь. - Я делаю особый упор на это слово. - Навестить
своих сестер.
К моей досаде, он скорее приятно удивлен, чем огорчен таким известием.
- Тогда я провожу вас обоих до ворот. Ваши сограждане-венецианцы
собираются драться на мосту над Канареджо, и город обезумел - все рвутся
поглазеть на это зрелище.
- Благодарю, но мы предпочитаем обойтись без провожатых.
- Вы тоже такого мнения, госпожа Бьяк...?
- Бьянкини, - старательно выговаривает она. - Ах, вы очень добры,
сударь. - Ее голос - словно легкое прикосновение перышка. - Но пожалуй, и
правда будет лучше, если я отправлюсь дальше со своим слугой.
Он внимательно смотрит на нас обоих, потом поворачивается и отвешивает
ей легкий поклон, протягивая руку вперед. Пряный запах серой амбры,
исходящий от его перчаток, дразнит нас мыслью о ее высокой цене. Я
почувствовал, что моя госпожа дрогнула, и если бы я не боялся покалечить ее,
то снова лягнул бы. Но она устояла.
- Что ж, тогда я отпущу вас. - Он опускает руку. - Хотя для меня,
тоскующего вдали от родины, знакомство с женщиной такой красоты и с
карликом... такого безупречного сложения и страстной преданности - редкая
радость, согревающая мое сердце. Я живу в доме неподалеку от Большого
канала, возле кампо Сан-Поло. А что, если как-нибудь в другой раз, когда вам
не нужно будет навещать своих "сестер", вы могли бы...
- Благодарим, но... - встреваю я.
- Как-нибудь в другой раз, - добавляет она нежно.
Я тащу ее прочь, и все то время, что мы осторожно пересекаем площадь,
он провожает нас взглядом, пока мы не поворачиваем за угол и не углубляемся
в другой переулок. Когда мы удаляемся на порядочное расстояние, я напускаюсь