"Сара Дюнан. Жизнь венецианского карлика" - читать интересную книгу автора

на нее:
- Да как ты могла...
- Ах, Бучино, прекрати читать мне нравоучения! Ты ведь тоже
почувствовал запах его перчаток. Ясно, что он не обыкновенный турецкий
купец.
- А ты - не обыкновенная шлюха, чтобы подбирать мужчин на улице! Что бы
ты стала делать? Привела бы его к себе в спальню, а мне велела бы тайком
стянуть его одежду и украшения? Это сразу погубило бы нас обоих.
- Ну что ты, это же была невинная забава! Он торопился посмотреть на
драку, как и все остальные. Иначе я бы не стала заигрывать с ним. Но ты
должен признаться, Бучино, что мы его покорили, и, заметь, без волос, в
чужих обносках, но все-таки покорили!
- Да, - соглашаюсь я. - Покорили.

Сегодня дом рано погрузился в сон. На кухне Мерагоза растеклась по
сломанному стулу, из открытого рта вылетает ворчливый храп. Ее все чаще
можно застать в такой позе - старуха привыкает к ней и день ото дня жиреет
на наших харчах. Не могу ручаться, но сильно подозреваю, что в течение
последних недель, отправляясь за покупками, она каждый раз прикарманивала по
нескольку скудо. Впрочем, не могу же я проследить за каждым ее шагом. И уж
коль скоро мы пошли на то, чтобы перебиваться кое-как, нам придется делить
кров с этим, хорошо знакомым нам, дьявольским отродьем.
Моя госпожа спит наверху, натянув на голову покрывало. Теперь она часто
спит вот так - пряча голову и лицо, как будто даже во сне защищает себя от
нападения. Меня одолевает усталость, но дневное возбуждение все еще не
улеглось. А в южной части города, где продолжается народное веселье, виден
свет огней. Я вытаскиваю несколько монет из кошелька, спрятанного между
рейками кровати, выхожу из дома и иду в сторону Сан-Марко.
По ночам этот город по-прежнему вселяет в меня ужас, хотя я вряд ли
признаюсь в этом вслух. Днем я уже приноровился ходить по самым узким
тротуарам вдоль каналов, не боясь при этом свалиться в воду. Но после заката
город все больше напоминает мне страшный сон. В аду над кипящим маслом хотя
бы поднимается дым, а вот здесь в безлунные ночи, при отсутствии фонарей,
черную воду не отличить от черного камня; к тому же во тьме звук
распространяется совсем иначе, так что голоса, вначале слышные спереди,
внезапно настигают тебя сзади. Поскольку парапеты на многих мостах выше
моего носа, а большинство окон находится выше моей головы, то любое
путешествие по городу после наступления темноты превращается в бег по
разветвляющимся подземным ходам. А иногда шум воды обступает меня со всех
сторон, и из-за громкого стука сердца я с трудом нахожу верное направление.
Я передвигаюсь быстро, держась вплотную к стенам домов, и мои единственные
спутники крысы, которые, следуя друг за дружкой, образуют живые цепочки.
Утешаться можно лишь тем, что хоть у этих тварей и грозный вид, они боятся
меня не меньше, чем я их.

***

Но сегодня, по крайней мере, не я один вышел на улицу. Дойдя до
Мерчерии, я вливаюсь в поток людей, которые, точно мотыльки, движутся к
огням огромной площади.