"Эдвард Дансейни. Благословение Пана " - читать интересную книгу автора

и пыталась тащить за собой. Однако Томми продолжал стоять с поднятой
головой, как будто задумавшись и никого не замечая вокруг, хотя в голове у
него не было ни одной мысли; он стоял неподвижно, с высоко поднятой
головой, пока нечто с гор вливалось в его сердце.
Когда парни из банды Уилли Лэттена были уже совсем близко, Лайли
поняла, что не может сдвинуть Томми с места, к тому же время все равно было
потеряно, и она вновь, в последней надежде, доверилась ему; да и остальные
девушки тоже стояли в растерянности, не произнося ни слова. Сначала парни
шли медленно, но под конец заторопились. Тогда Томми Даффин вновь поднес
свирель к губам и, едва парни окружили его, заиграл. Первые же звуки
свирели оказали свое необычное действие на деревенских парней, и мыслями
они полетели к ней, тогда как сами застыли на месте, до того ее мелодия
была необычной; но вскоре они стряхнули с себя наваждение и сделали еще
несколько шагов. И вот тут нечто таинственное из-за гор и из глубины веков
поманило их, желая о чем-то рассказать, и они, внимая, опять встали как
вкопанные. Теперь, казалось, громкая музыка звучала всюду, и они
оглядывались, не понимая, откуда идет эта напасть, и ничего не видели, все
же чувствуя, что из тьмы к ним приближается нечто в звуках, исторгаемых из
свирели Томми Даффином. Неожиданно им стало ясно, что тайна гор и
волшебство вечера обрели голос и говорят с ними. Не двигаясь, они
внимательно слушали; их мысли унеслись далеко от утренней сходки у костра и
от Томми Даффина, теперь они были заняты воспоминаниями столь давними, что
им пришлось пройти через ворота, которые мы называем забвением,
воспоминаниями о том, что было известно прапрадедам, старыми историями,
которые жили в сказках, пока в них не поверили самые упрямые. Стоя на
склоне Волда, деревенские парни вспоминали и вспоминали, а сгущавшаяся
вокруг них вечерняя мгла была полна смысла, о котором прежде они и не
догадывались. Все молчали, и девушки, и парни, разве что Томми Даффин играл
на свирели, и ее звуки с великим вдохновением летели вдаль от одной тайны к
другой. Потом наступила пауза, и Томми повернулся лицом к вершине горы и
черному лесу. После этого он заиграл совершенно неведомую ему мелодию и
зашагал наверх. Девушки и парни переглянулись, спрашивая друг друга, надо
ли им идти, но никто не произнес ни слова, ни полслова. Все последовали за
Томми. Ничего странного в этом не было, ибо новая мелодия была из другого
мира. В ней был известный перелетным птицам зов, каким вожаки оповещают о
ветре, который унесет стаю вдаль; в ней был трепещущий стихающий вой,
собирающий звериную стаю; были звуки земных труб и ответ ясных волшебных
рогов. Все приливы и отливы земной жизни подчиняются этой мелодии, и не
было ничего удивительного в том, что девушки и парни последовали за Томми
Даффином.
Следом за Томми Даффином они подошли к темному лесу, и свирель
колдовским образом вдохнула жизнь в глухие и забытые места. Парни, что
поджидали Томми в лесу, услыхали приближающуюся свирель: и им показалось,
что тайны, притаившиеся среди старых деревьев, вдруг очнулись и после
долгого молчания громко воззвали к ним. Ближе, ближе была свирель, и
наконец даже папоротник запел в восторге. Молодые фермеры забыли о
преследовании, забыли о своих планах, взлелеянных у костра; а всё потому,
что лес был полон голосов старинных волшебств, на которые откликались
голоса дальних легенд, и в тех и других было столько магии и красоты,
сколько было лишь в сказках, которым внимают в младенчестве. Вытянувшись во