"Маргерит Дюрас. Матрос с Гибралтара" - читать интересную книгу автора

переплетается с моею.

А ведь она действительно существует, та самая последняя капля воды, что
переполняет чашу. Даже если ты не знаешь, какими невероятно сложными путями,
какими запутанными лабиринтами проходит эта капля, прежде чем попасть в чашу
и переполнить ее, - это ведь совсем не повод, чтобы вовсе не верить в ее
существование. И не только верить, а в конце концов, думаю, нарочно
позволить переполнить себя через край. Я дал Жаклин переполнить себя через
край, пока она говорила про Джотто.

Назавтра, когда было уговорено, что мы не выйдем с ней вместе, я
сказал, что и сегодня, как обычно, не собираюсь осматривать с ней город. Она
немного удивилась, но ничего не сказала. И оставила меня в гостинице. Я
встал поздно, принял ванну и тут же отправился в кафе. Теперь я знал, что
мне делать. Я попробую отыскать того шофера грузовичка. С официантом мы
обычно разговаривали мало и неизменно либо про жару, либо про напитки,
которые лучше всего подходят, чтобы перенести ее. В конце концов, похоже, и
он сам тоже понял, что мы все время крутимся вокруг одного и того же. Кроме
того, я уже устал наблюдать, как тот без конца суетится, бегая от одного
столика к другому. После двухдневных надежд, что он наконец выкроит четверть
часа передышки и выпьет со мной стаканчик мятного ликера, я понял, что это
утопия. Вот тогда-то я и подумал о шофере грузовичка. Выпив два кофе, я
снова, во второй раз, выскочил на улицу и устремился к вокзалу, чтобы
отыскать бар, где по прибытии в город мы с ним пили белое вино. Усилия,
которых я так и не приложил, чтобы заставить себя посмотреть город, я теперь
без всяких сожалений тратил, пытаясь отыскать его. Мне было так жарко, что
много раз казалось, будто эти поиски могут стоить мне жизни. И все-таки я
довел дело до конца. Я отыскал тот бар. Объяснился, меня поняли и сказали,
что, к сожалению, все рабочие с грузовичка снова вернулись в Пизу, ведь
сегодня-то среда, а приезжают они только по субботам. Короче, мне
подтвердили то, что я и сам уже знал. Может, я запамятовал? Да нет, вряд ли.
Просто мне почему-то захотелось сделать вид, будто я забыл, понадеялся на
невозможное, попытался бросить вызов несправедливостям судьбы, которые, как
мне хотелось верить, преследуют меня с каким-то особым упорством. И добился
своего. Ответ привел меня в полное отчаяние. Я стоял у выхода из бара,
уверенный, что уж теперь-то во всей Флоренции и вправду не найдется ни
единого человека, с кем бы я мог просто поболтать за стаканчиком ледяной
фруктовой "граниты". Даже его, этого шофера, и то не оказалось в городе. Во
всей Флоренции не осталось теперь никого, кроме туристов и ее, Жаклин.
Конечно, я подозревал, что здесь, в городе, наверняка найдется пара-тройка
типов вроде меня, которым некуда спешить и претит суета, но где они, где их
искать? И так ли уж мне хочется их найти? Нет. Нет, единственное, чего мне
хотелось, - это остаться один на один с ней, вдвоем во всем городе. Так я и
сделал. Целых пять дней и пять ночей я провел только с ней.

Я утратил всякую свободу. Она занимала все мои помыслы, заполняла собой
и дни, и ночи. Черный гвоздь в моем сердце.

Я был сыном колониального чиновника, главного управляющего одной из
провинций на Мадагаскаре, величиной с провинцию Дордонь, который каждое утро