"Маргерит Дюрас. Матрос с Гибралтара" - читать интересную книгу автора

из них не вырывалось ни единого звука. Что-то со мной неладно, с легкой
тревогой подумал я.

- Но все-таки особенно ангел, - во второй раз повторила Жаклин.

Я сделал еще одну попытку, опять тщетно, никак не мог решиться выдавить
из себя, сказать ей такую простую вещь: что я давно знаю этого ангела, что
он мне все равно что друг детства. Вот такие дела. И тут уж ничего не
поделаешь. Просто такой уж, видно, я был человек и так уж умудрился устроить
свою жизнь, что мне не только на всем свете некому было рассказать о таком
пустяковом факте своей биографии, но даже и выдавить-то из себя такие слова
оказалось прямо-таки совершенно невыполнимым подвигом. А ведь произнести это
было так просто: когда я был маленьким, у меня два месяца висела над головой
репродукция с ангелом с этой картины. Или, скажем: знаешь, у меня такое
чувство, будто я встретил старого приятеля, ведь когда-то в Бретани он целых
два месяца провисел у меня над постелью. Допустим, это могло бы вызвать
какие-то затруднения у собаки или, скажем, у рыбы, но ведь я-то как-никак
человек. Это было ненормально. Существовало великое множество всяких
способов изложить этот нехитрый факт, но вот чтобы ей - я так и не нашел ни
одного. Ему, к примеру, я мог бы сказать: помнишь?.. Но он все равно ничего
не помнил, тут и спрашивать-то без толку, не разговаривать же с самим собой.
Теперь солнце падало прямо на картину. Вся она будто занялась пламенем. А
вообще-то какая разница, если никто так и не узнает, что мы уже когда-то с
ним были знакомы?

И все-таки я был не согласен, или, вернее, у меня было такое чувство,
будто настал момент кому-то об этом рассказать.

Просто это была такая штука, которую мне ужасно хотелось бы произнести
вслух, ерунда, конечно, но вот приспичило вдруг, и все тут. Короче, я
обнаружил, и это касалось только меня одного - ведь всякий обнаруживает
насчет себя, что может, в том возрасте, в каком получится, и по тому случаю,
по какому придется, - что нет никаких причин, чтобы мир и дальше пребывал в
полном неведении насчет того, что с этим самым ангелом я познакомился еще
мальчишкой в Бретани, и тем более мне нет никаких резонов и дальше
умалчивать об этом факте. Я просто должен был непременно произнести это
вслух. И слова трепетали во мне с непристойностью счастья. Это удивило меня
до глубины души.

Я очень долго оставался на лавке, куда дольше, чем того заслуживала
картина, больше получаса. Естественно, ангел все время был на месте. Я
глядел на него машинально, не видя, целиком сосредоточенный на том
облегчении, что принесло мне мое открытие. Оно, это облегчение, было так
велико, что не поддавалось никакому описанию. Из меня выходила моя глупость.
Неподвижный, я давал ей выйти наружу. Я так долго сдерживал нестерпимое
желание помочиться - и вот наконец-то удалось отлить. А когда мужчина
справляет малую нужду, он всегда очень сосредоточен, стараясь сделать это
как можно лучше, и остается сосредоточенным вплоть до самой последней капли.
Вот так и я. Выливал из себя глупость до самой последней капельки. Потом
дело было сделано. И я совсем успокоился. Эта женщина подле меня мало-помалу