"Лев Константинович Дуров. Грешные записки " - читать интересную книгу автора

Все вытаращили глаза, а председатель и говорит:
- Прости, старик, ты у нас первый раз, но мы тебе выражаем общее
недоверие.
Очень я тогда обиделся и побежал на почтамт звонить в Винницу, где я
прочитал эту статью: "Срочно вышлите "Медицинский вестник". И мне прислали.
Я пришел на следующее заседание и положил им журнал на стол - вот!
А там сидели Ефремов, Печников, другие известные артисты. Они
просмотрели статью, изучили чертежи, по которым восстанавливали человека, и
вынуждены были признать, что я оказался прав.
- Быть тебе, Дуров, председателем.
И ведь что интересно: не мальчишки играли, а взрослые люди, известные
на всю страну артисты. И играли серьезно, по-настоящему, без тени улыбки.
Иногда заходил Эфрос, останавливался в дверях и слушал. Но он не
участвовал в заседаниях, потому что был человеком слишком серьезным и
прекрасно понимал, что тут же проиграет. А мы что? Так, вроде скоморохов.

В 1963 году я перешел из Центрального детского театра в Театр имени
Ленинского комсомола. И мое знакомство с ним началось с забавной истории.
Ведет меня Эфрос представлять директору театра Анатолию Андреевичу
Колеватову. Идем за кулисами. Нас встречает актер Саша Покровский в нарочито
рваной рубахе и с нагримированными кровоподтеками на лице.
- Левочка, - говорит он, - мы очень рады, что ты к нам приходишь.
Правда, правда - все рады. Анатолий Васильевич, я задержу Леву на минутку.
Он мне очень нужен. А потом сам провожу его к Анатолию Андреевичу.
И Эфрос уходит.
- Лева, - говорит мне Покровский, - сейчас идет детский спектакль. Я
партизан. Немцы только что допрашивали меня, пытали. Исщипали, сволочи,
всего. Сейчас я им отомщу и провожу тебя. А-а! Вот они сейчас получат,
смотри.
Освещается сцена. Немецкий штаб. За столом сидят эсэсовцы в черной
форме с черепами и повязками на рукавах со свастикой: Михаил Державин,
Всеволод Ларионов и Леонид Каневский. Покровский прижимается к кулисе и
тихо, но очень целенаправленно начинает шептать:
- Немцы, немцы, среди вас еврей... Слышите, немцы, среди вас еврей.
Каневский начинает трястись от хохота и сползать под стол. Два других
эсэсовца надвигают фуражки на глаза и начинают подвывать. А Саша упорно
продолжает:
- Немцы, немцы, у вас под столом еврей... Немцы, под столом еврей.
Все "фашисты" и за столом, и под столом всхлипывают, хрюкают, скулят...
Ларионов сквозь зубы цедит:
- Закройте занавес, закройте... не могу!!!
Занавес пошел. Заседание штаба не состоялось.
- Все, - сказал Саша, - отомстил я немецко-фашистским палачам. Пойдем к
Анатолию Андреевичу. Только ни ему, ни Эфросу ни слова, а то они мне такое
устроят!.. Пойдем.
А еще Саша отличился, когда выпускали спектакль "Семья" по пьесе
Попова. Это про семью Ульяновых. Володю-гимназиста играл Г. Сайфулин, брата
Александра - Покровский, а С. Гиацинтова играла мать.
И вот сдача спектакля. В зале все: и министерство, и главки, и райком,
и горком, и все другие "комы". В обязательных черных костюмах, при