"Фридрих Дюрренматт. Авария (Почти правдоподобная история)" - читать интересную книгу автора

упивался этим словом), о коей он в своей текстильно-вояжерской жизни был
наслышан лишь как о каком-то абстрактном крючкотворстве и которая теперь
взошла над его ограниченным горизонтом, словно гигантское непостижимое
светило, словно не до конца разгаданная идея, и это приводило его в еще
больший трепет и содрогание; и вот, прихлебывая темно-золотистый коньяк,
он - поначалу с глубоким удивлением, а потом все более и более возмущаясь
- слушал рассуждения толстого защитника, усердно пытавшегося
реконструировать его проступок в нечто заурядное, обывательское,
будничное.
Он с удовольствием слушал изобретательную речь господина прокурора,
сказал господин Куммер, сняв пенсне с красных, набухших мясистых бугров
под глазами и включив изящную, геометрически четкую лекторскую
жестикуляцию. Верно, старый гангстер мертв, подзащитный немало от него
настрадался, буквально ожесточился против него, пытался его свалить - кто
это оспаривает, где это не случается, - однако отождествлять смерть
сердечнобольного коммерсанта с убийством - это фантазия...
- Но ведь я убил! - запротестовал огорошенный Трапс. ...В
противоположность прокурору он, защитник, считает обвиняемого невиновным,
даже не способным на преступление... Трапс (уже с раздражением):
- Но ведь я виновен!
...Генеральный представитель фирмы синтетического волокна "Гефестон",
продолжал защитник, весьма типичная фигура. Если он считает своего клиента
не способным на преступление, то вовсе не утверждает этим, что подзащитный
невинный человек, напротив, Трапс запутался во всевозможных провинностях -
он пошаливает с чужими женами, жульничает, порой не без дурного умысла, но
нельзя же утверждать, что его жизнь сплошь состоит из прелюбодеяний и
надувательств, нет, нет, у него есть и положительные стороны и безусловные
добродетели. Дорогой Альфредо старателен, настойчив, верный, надежный
друг, делает все возможное, чтобы создать лучшее будущее своим детям,
политически благонадежен - таков его облик, если рассматривать в общем и в
целом, он лишь чуть подпорчен, тронут грибком неблагопристойности, как это
бывает и должно быть у заурядных людей, но вот именно поэтому он-то и не
способен на большой, цельный, вдохновенный деликт, на решительное, на
явное преступление...
- Клевета, сущая клевета! - вскрикнул Трапс.
...Он не преступник, а жертва эпохи, Запада, цивилизации, которая, увы,
все больше и больше утрачивает веру (теряющую свою чистоту), христианский
дух, общий смысл и переходит в хаос, где человек остается без путеводной
звезды; в итоге - смятение, одичание, кулачное право и отсутствие истинной
нравственности. Что же произошло здесь? Этот заурядный человек попал в
руки искушенного прокурора, совершенно к тому не подготовленный. Его
инстинктивное хозяйничание в текстильном деле, его частную жизнь, все
перипетии его бытия, слагавшегося из деловых поездок, борьбы за хлеб
насущный и из более или менее безобидных развлечений, - все это подвергли
просвечиванию, тщательному исследованию и селекции; не связанные между
собой факты связали вместе, контрабандно нанизав на логический стержень,
случайные происшествия изобразили как причины действий, которые с таким же
успехом могли развернуться в ином направлении, казус перелицевали в
умысел, необдуманность - в преднамерение, так что в результате допроса
перед нами неизбежно возник убийца, как кролик из цилиндра фокусника...