"Фридрих Дюрренматт. Город (1947, Перевод с нем.В.Сеферьянца)" - читать интересную книгу автора

остолбенели и вцепились руками друг в друга, но старик вступил на мост, и мы
последовали за ним, охваченные дикой страстью идти напролом. Мост был
настолько узким, что многие хватались за перила, чтобы с их помощью
удержаться, некоторые даже пробовали переходить по тросам, поддерживающим
мост; люди гроздьями висели на мосту, но никто не боялся упасть, хотя мост
очень сильно раскачивался. Просев под тяжестью толпы, устремившейся на
противоположный берег, он опустился навстречу волнам ночной реки; мы на
мгновение погрузились в туман, и казалось, мы парим в пустоте, потому что
теперь города совершенно не было видно. Когда мы настолько низко оказались
над рекой, что наши ноги стала заливать вода, а многих, жалобно кричащих,
смыли волны, мост, получив облегчение, как пружина, круто поднялся вверх, и
прямо над собой мы вновь увидели город; теперь он был уже близко и грозил
нам своими стенами и башнями, как будто хотел сбросить их на нас, и мы
непроизвольно пригнулись от страха. Но теперь, когда мы уже карабкались
вверх по скале, на которой он был построен, мост начал успокаиваться, его
колебания стихли, и те, кто остался на мосту, спокойно покинули его. Мы
устремились к городу и проникли в него через полуразрушенные ворота, вначале
осторожно, затем более решительно, хотя нам, собственно, еще не было ясно,
чего мы хотим, ведь ночное шествие убогой, грязной толпы оборванных и пьяных
людей началось совершенно стихийно и вначале не походило на бунт, а скорее
являло собой беспомощное выражение тупого отчаяния. Теперь же, когда мы уже
шли по улице, которая вела нас в центр города, мы осознавали нашу акцию, и в
нас все сильнее зрела воля к бунту. Дома искривились, как старые деревья,
они окружали нас пустыми глазницами окон. Площадь, на которой мы оказались,
была изрыта, а в глубоких траншеях лежали трубы и кабель, на нас падала
огромная тень башни, за которую спряталась луна. Плотным клином мы вышли на
одну из улиц. С момента, как мы достигли города, не раздалось ни единого
звука. Мы неслышно передвигались по камням мостовой и вскоре при полном
свете луны увидели возвышавшийся вдалеке над крышами домов шпиль
кафедрального собора, мы проследовали в его сторону. Пройдя через низкую
арку, мы неожиданно вышли на главную улицу, которая наполовину была освещена
луной, выступавшей из-за крыш и светившей так ярко, что мы испугались,
однако затем вновь успокоились. Плотно прижавшись друг к другу, мы
направились вверх по улице, и в наших взглядах горел дикий восторг
мятежников. Людской поток неудержимо катился по улице, он то скрывался в
тени домов с островерхими крышами и галереями, то вновь возникал в серебре
ночи, которое, как снег, лежало вокруг. Мы достигли площади, расположенной в
самой высокой точке центра города, где гора раздваивалась и круто обрывалась
вниз, образуя вертикальное ущелье, на дне которого пенился едва различимый
поток реки. Мы были полны решимости взять штурмом администрацию, а в случае
необходимости были готовы пролить кровь. Мужчины вытащили ножи, у некоторых
в руках заблестели ружья и топоры. Сгрудившейся толпой мы направились через
площадь к каменному мосту, переброшенному через пропасть, на середине
которого, как мы увидели все сразу, стоял юродивый в круглой шляпе, в руках
он держал свое знамя. Мы остановились, застыв в неподвижности, толпа людей в
холодном свете луны. Нас парализовал не вид сумасшедшего. Нас наполнило
ужасом осознание того, насколько город нас презирал: он был так уверен в
своей победе, что направил навстречу нам одного лишь беспомощного идиота.
Пригнувшись, мы неподвижно смотрели на это смешное создание. Его развернутое
знамя неподвижно возвышалось в ночи, и изображенные на нем символы были