"Фридрих Дюрренматт. Смити (1985)" - читать интересную книгу автора

себе опасность, на ней было безумно дорогое платье, облегавшее ее, фигурка
что надо, и вся она как-то никак не вписывалась в окружающую обстановку.
Отчего, Смити не знал, он только чувствовал это, ее облик просто не вязался
с продажным телом шлюхи, и, хотя ему смутно мерещилось, что не стоит
ввязываться в эту авантюру, он нажал на кнопку, и лифт поехал. Женщина
рассматривала его в упор, без насмешки, но и без страха, просто равнодушно.
Теперь он не дал бы ей больше двадцати пяти, он уже привык определять
возраст чисто профессионально. "Сколько?" - спросил Смити. "Даром". Его
опять захлестнул бесовский азарт, ну я ей сейчас устрою развлеченьице, и он
представил себе, как она обезумеет и, забыв про свое проклятое благородство,
начинавшее раздражать его, завопит, бросится вниз по лестнице, кинется,
скорее всего, к фараонам и как те просто ухмыльнутся ей в ответ. Когда он
все это себе представил, то осклабился в улыбке прямо ей в лицо, но она не
скривилась и продолжала смотреть на него, не меняя выражения лица. Лифт
остановился, Смити вышел, открыл дверь в "анатомичку", вошел, не оглядываясь
на женщину. Она шла за ним, остановилась в дверях. Смити подошел к столу,
уставился на Холи, тот мертвый и уже голый лежал передним, с простреленной
грудью, удивительно чистый, Лейбниц, вероятно, уже обмыл труп. Через спинку
стула была перекинута сутана священника, аккуратно сложенная, и лежало
нижнее шелковое белье Холи, цвета красной киновари. "А четок не было?" -
спросил Смити. "Больше ничего, - ответил Лейбниц, - кроме вот того, - и
указал в угол около окна: лента с патронами, револьвер, автомат, несколько
ручных гранат. - Все было спрятано под сутаной, чудо, что все это не
взлетело на воздух! - Лейбниц стал наполнять водой старую ванну, Смити видел
ее впервые. - Я думаю, он вообще не был священником. Просто гомиком". - "Не
исключено, - сказал Смити. - Новое приобретение?" Он рассматривал канистры и
бутыли, стоявшие кругом. "Что?" - спросил Лейбниц. "Ванна", - ответил Смити.
Она всегда тут была, сказал Лейбниц и подтолкнул тележку с хирургическими
инструментами к цинковому столу. "Ты тоже датского не знаешь?" - "Нет", -
ответил Лейбниц. Смити отвернулся, разочарованный, и увидел женщину, все еще
стоявшую в своем дорогом платье в дверях, небрежно прислонившись левым
плечом к косяку. Он опять забыл про нее и сразу вдруг вспомнил, как
представлял себе - вот она закричит и бросится бежать к фараонам.
"Убирайся", - произнес Смити в бешенстве и тут же понял, что это всего лишь
фраза. Она молчала. Ее лицо не было накрашено, волосы спадали вниз длинными
мягкими прядями. Смити почувствовал озноб, было страшно жарко, а его вдруг
пробрал ледяной холод, и тогда, не спуская глаз с женщины, все еще стоявшей,
прислонившись к дверной притолоке, Смити спросил: "Лейбниц, а где ты,
собственно, спишь?" - "Этажом выше", - ответил Лейбниц, уже разрезая Холи.
Смити направился к женщине. Она ничего не сказала, смотрела на него
равнодушным взглядом. "Иди в лифт", - приказал Смити. Опять они стояли друг
против друга, прислонившись к стенкам кабины, и в течение минуты пристально
разглядывали один другого. Смити закрыл решетку шахты, сквозь открытую дверь
их рабочего помещения он видел Лейбница, усердно трудившегося над трупом
Холи. Потом лифт пошел наверх, остановился. Они оба не двигались. Смити
смотрел на женщину, она на него, как на что-то неживое, как на воздух,
однако предметно-материализованный, не то чтобы она смотрела в пустоту или
делала вид, что не видит его, нет, и в этом было как раз что-то безумное.
Напротив, она наблюдала за ним, изучала его, ощупывала взглядом каждую пору
его небритого пропотевшего лица, прослеживала каждую морщинку, и все же он