"Борис Дышленко. Что говорит профессор" - читать интересную книгу автора

Так вот откуда этот профессорский аристократизм, происхождения которого я
не мог объяснить, но о котором я так много говорил. Но тогда я имел в виду
его внешность и прекрасные манеры, и хотя я уже тогда догадывался, что все
это не только наружный лоск, а результат его безупречной биографии -
биографии порядочного человека, - но и это оказалось не все. Был просто
аристократизм. Самый настоящий аристократизм: его происхождение от
могучего генеалогического дерева, выросшего на тех самых полях;
генетический код его благородных предков - ученых, художников, поэтов -
первооткрывателей, связанных с ним той общей родиной, которую они сами
создавали, которой без них не было бы и у меня.
Мы с заводилой сидели и курили одну сигарету за другой и чашку за
чашкой пили крепчайший кофе. Мы молчали, но нам и не нужно было
разговаривать: мы экстрасенсы и понимаем друг друга без слов. Мы думали о
профессоре, о его исключительной судьбе и его исключительном даре, о
таланте, от которого немного досталось и нам, но это были лишь крохи с его
стола, а ведь мы как противники рассчитывали на все. Когда наполненная
дымом комната уже, казалось, готова была воспарить, как аэростат, одна
соблазнительная идея вползла в наши одурманенные сигаретами и кофе головы,
и мы встали. Мы отдали дань уважения нашему противнику, и теперь пора было
возвратиться к исполнению служебного долга: пора было вспомнить, что идея
биополя для нас прежде всего рабочая гипотеза, которая может послужить
началом интересному эксперименту, если, конечно, начальство его
санкционирует. У нас не было никаких доказательств справедливости нашей
версии, но мы понимали, что у начальства вообще ничего нет, и потому не
исключено, что оно будет готово пуститься и в чистые авантюры. Для нас
риска особенного не было, но при успехе предприятие могло принести нам
значительные дивиденды. Заводила предложил идти к начальству вместе как
соавторам этой пашен идеи. Он всегда был хорошим другом и всегда был готов
прикрыть, если что, но взять в долю... Раньше он бы все-таки так не
поступил. Теперь... что-то изменилось в наших отношениях, да и в самих нас
за последние годы. Может быть, это тяжелое многолетнее дело сплотило нас,
а может быть... Трудно сказать, что.
- Только ты там не называй меня заводилой, - на всякий случай
предупредил он.
- Конечно! - сказал я. - Что ж я, по-твоему, по уши деревянный?
Человек в роговых очках, которого до тех пор я видел только на
праздничных приемах два раза в год, внимательно выслушал нас и в целом
одобрил идею:
- Если не удается оторвать профессора от биополя, нужно уничтожить это
биополе.
И он рассказал нам миф об Антее, знаменитый тем, что о нем уже когда-то
упомянул другой большой начальник.
Договоренность с городскими властями была достигнута относительно
быстро. Через неделю дом профессора был признан аварийным и назначен на
слом. На его месте впоследствии предполагалось разбить небольшой скверик с
обелиском. Все шло как по маслу, но когда тротуар возле дома уже обнесли
забором и рать строительных рабочих со своими стенобитными орудиями уже
готова была подступиться к его стенам, мы получили первый удар с той
стороны, откуда никак не ожидали. Как же мы могли не учесть этого
обстоятельства!