"Илья Зверев. Второе апреля (Рассказы, повести и публицистика)" - читать интересную книгу автора

еще вычеты. Так что, выходит, вам фактически придется работать за пять или
шесть рублей в месяц. За одну бутылку коньяка "КВ". Но учтите, говорит, вы
ведь первым будете в таком деле. Христофором Колумбом! Атомная же станция!
Я согласился. Вы только правильно поймите: это не из какого-нибудь там
бескорыстия или высоких чувств. Просто я о ч е н ь хотел.
После разговора с моей Натальей Николаевной (не стоит вдаваться в
подробности) я уехал на место. Действительно, работа любительская!
Оборудование на десятки миллионов, тысячи и тысячи прекрасных вещей, от
приборчика весом в двести граммов до корпуса реактора весом в двести тонн.
Штат у меня десять человек: восемь такелажников - просто львы ребята - и
две дульцинеи - уборщица и техник.
Техник - Черняшкина Лида. Честью клянусь, это великая девушка. С
кругозором, с великолепной памятью. И я с грустью вижу, что в тресте просто
перестраховались, что она лучше меня ориентируется. Я, конечно, до сих пор
себя обманываю, утешаю: мол, ничего, превзойду с течением времени. Но в мои
годы невесело думать о течении времени...
Его насмешливое Лицо стало вдруг печальным и беззащитным.
- Лучше не будем об этом... Ну вот, хожу я по площадке, по реакторному
залу, по складу - разглядываю разные марсианские орудия. И думаю: что
будет, то будет, а все-таки хорошо, что я сподобился под занавес жизни такую
работу получить.
Ведь какая ситуация! Вы прочувствуйте! Человек из прошлого века,
появившийся на свет, когда еще аэропланов не было, и кино не было, и чугунка
была чудом техники, - и вот работает по атомному делу.
И тут испортили, сволочи, песню. Прибегает ко мне Черняшкина. Эта
великая девушка. И говорит: "Я докопалась, я разобралась, на барабанах цифры
фальшивые". А у нас были такие большущие барабаны с алюминиевым проводом АС.
Люди помнят, что их прибыло семь, а стоят только шесть. И чтоб не замечена
была пропажа, указатели веса на барабанах переправлены (провод только по
весу учитывается).
Значит, полтонны драгоценного провода утекло. Но я даже не потому так
расстроился. Я три недели раскапывал бумаги, потом поехал в прокуратуру и
сказал:
"Найдите этого негодяя, который на атомной, на передовой позиции такую
подлость сделал!"
И следователь, отличный и дельный молодой человек, сразу все понял.
"Дело ясное, - говорит. - Кто-то из ваших коллег загнал этот
дефицитный провод колхозным деятелям. Они, знаете, фондов не получают и
вынуждены ловчить".
Я три раза к следователю ездил. Нажимал. Считал: не имею морального
права снова не победить, как тогда на ТЭЦ. Через месяц пришел ко мне некий
Семенов. Пьянее вина. И печальный.
"Вот, - говорит, - не поймали, не доказали, что продано. Просто буду
платить за недостачу, как материально ответственное лицо. Но я за другим
пришел. Я хочу понять, почему люди такие волки? Вот вы, старый человек, вам
бороться за существование уже нет необходимости. Почему же вы меня закопать
хотели? Почему вам спать не дает, что другой человек старается жить получше?
Тем более, что у меня дети".
Я человека не закопаю. На меня в тридцать седьмом году уполномоченный
НКВД кулаком стучал: покажи, что Федоров и Ривкин вредители. Никогда не