"Илья Зверев. Второе апреля (Рассказы, повести и публицистика)" - читать интересную книгу автора

Савелий устал думать об этом, все московские радости были для него
отравлены этими мыслями. Быть может, судьба его вытолкала из армии, из мира
необходимости и приказа, специально чтобы дать ему последний шанс совершить
что-нибудь особенное, принять какое-то решение, которое можно будет назвать
мечтой и поступком. Ведь ему уже сорок два - если не сейчас, то никогда.
И вместе с этими возвышенными мыслями, перекрывая и подавляя их, текли
другие, унылые - о жилплощади, о заработках, о детях, на которых
одежка-обувка горит, о должности, которая тоже вряд ли его дожидается.
Словом, он сказал:
- Надо ехать в Саратов. Все сходится одно к одному.
Надо ехать в Саратов к Марксининой маме. Все-таки там есть жилплощадь,
там большой телеграф, областной. :
Марксинина мама, Анфиса Семеновна, терпеть не могла зятя. Она считала
его мужланом и погубителем Марочкиной жизни. Но в общем это не имело
значения: главное, Марксине с детьми будет лучше.
Приняв решение, Савелий покоя не обрел. Напротив, все, к чему он
прикасался в этот день, вызывало боль. Увидел в переулке черно-золотую
вывеску "Арктикуголь" (трест с таким названием находился не за Полярным
кругом, а в трех кварталах от Арбата), и обожгло: "А можно ж было в
Арктику".
Увидел в "Огоньке" фотографию красивой, улицы: новенькие трехэтажные
дома, а между ними сквер. Текст: "Энская атомная электростанция. Цветущий
город вырос у крепости мирного атома". И опять обожгло: "Вот куда надо".
Но он сел в метро, поехал на Центральный телеграф и заказал Саратов.
Срочный разговор, три минуты. И под крики репродуктора: "Вильнюс, седьмая
кабина", "Кто заказывал Кинешму, подойдите ко второму окошку" - Савелий
думал о своем.
Рядом с ним сидел худой моложавый старик в кожаной курточке на молниях.
Он почему-то пристально разглядывал шестиугольный значок, блестевший на
лацкане Савельева пиджака. Потом сообщнически улыбнулся и спросил с
ударением на "первое "о": ' - Астроном?:
- Нет, радист, - ответил Савелий.
- Антарктика?
- Нет, Курилы.
- А-га, - сказал старик. И тут его вызвали ("Чурбай-Нура, вторая
кабина"). Он поднялся и дружески помахал Савелию рукой. Как коллеге, как
члену некоего великолепного сообщества, где легко узнают своих.
Савелий почему-то приободрился. Когда дали Саратов, он прокричал теще,
что все благополучно. Марочка здорова, дети здоровы. И повесил трубку, так и
не сказав, что собирается в Саратов, Хотя звонил только для этого!
- Едем на атомную, - сказал он Марксине.
Потому что он хочет разом
- Ладно, Сава. Поезжай на Курский вокзал - сказала Марксина, когда он
все выложил. Только бери жесткие.
В Саратов ездили с Павелецкого. С Курского - это туда, в цветущий
город, на атомную...
... Савелий сразу узнал то место, которое было сфотографировано в
"Огоньке". И не потому, что у него выдающаяся память. Просто эти красивые
дома и были цветущим городом. А дальше стояли длинные одноэтажные бараки. За
ними вагончики - красные телячьи вагоны, снятые с колес (к ним были только