"Георг Мориц Эберс. Homo sum" - читать интересную книгу автора

просящим тоном, и со смехом, и сквозь слезы:
- Оставь нам куклу, Сирона! Не уноси ее, Сирона. Не уходи, Сирона!
Сирона! - и опять: - Сирона!
Хорошенькая шестилетняя девочка потянулась к красавице, чтобы схватить
белоснежную полную руку, в которой она держала игрушку; трое ребятишек, еще
поменьше, уцепились за ее колени, но она весело отстранила их свободною
левою рукою и крикнула, все еще пятясь к лестнице:
- Нет, нет, я отдам ее, когда у нее будет новое платье, длинное и
пестрое, как у императрицы. Пусти меня, Цецилия, а то упадешь, как недавно
проказник Никон.
При этих словах она дошла до первой ступеньки, быстро обернулась и
загородила протянутыми руками выход на узкую лестницу, на которой стоял
Ермий и, разинув рот, глядел вверх на это веселое зрелище.
Собираясь уже сойти, Сирона заметила его и испугалась. Но, увидя, что
анахорет от смущения не нашелся даже ответить на ее вопрос, что ему нужно,
она опять весело рассмеялась и крикнула вниз:
- Иди, иди! Мы ничего тебе не сделаем; не правда ли, дети?
Между тем Ермий собрался с духом и объяснил, что желает видеть
сенатора, после чего Сирона, смотревшая с удовольствием на статного и
сильного юношу, предложила проводить его.
Петр в то время беседовал со своими взрослыми старшими сыновьями.
Оба были красивые и видные мужчины; но отец был выше их ростом и
необыкновенно широкоплеч.
Пока сыновья говорили, он поглаживал свою короткую седую бороду и не
поднимал глаз, мрачно и сурово, как могло показаться на первый взгляд; но,
присмотревшись пристальнее, всякий заметил бы, что нередко довольная, но,
впрочем, также порой и какая-то горькая улыбка играла на губах этого умного,
деятельного человека.
Он был из тех людей, которые умеют играть со своими детьми, точно
молодая мать, и принимать к сердцу чужие страдания как свои собственные,
однако при всем том глядят так мрачно и говорят так резко, что их понимают и
не боятся только те, которые вполне с ними сблизились. Точно что-то терзало
душу этого человека, который владел, пожалуй, всем, что нужно для
человеческого счастья.
Не будучи неблагодарным, он, однако, сознавал, что мог бы достигнуть
большего, чем даровала ему судьба. Он остался каменотесом, но сыновья его с
успехом кончили учение в хорошей школе Александрии.
Старший, Антоний, давно уже работавший самостоятельно, женился и имел
детей, был архитектором и механиком, младший, Поликарп, был весьма даровитый
молодой скульптор.
Под руководством старшего была построена красивая церковь в городе
оазиса; Поликарп, вернувшийся с месяц тому назад, собирался исполнить и
заказать в каменоломнях отца целый ряд работ крупного размера, так как ему
было поручено украсить новый Двор великолепного здания в Александрии, так
называемого Себастейона или Цезареума, двадцатью гранитными львами. Более
тридцати ваятелей добивались одновременно с ним этой работы; но его модели
были признаны лучшими по единогласному решению сведущих судей.
Архитектор, которому было поручено построение портиков и кладка
мостовой, был с ним дружен и согласился брать гранит, плиты и катки, которые
для него требовались, из каменоломен Петра, а не из Сиены у первого