"Георг Мориц Эберс. Homo sum" - читать интересную книгу автора

смехом:
- Вот этого высокого парня я подобрала на лестнице, где он искал тебя.
Петр окинул юношу не особенно ласковым взглядом с головы до ног и
спросил:
- Кто ты такой? Зачем пришел?
Ермий тщетно силился заговорить; присутствие столь многих людей, да в
том числе еще трех женщин, смутило его окончательно.
Пальцы его покручивали курчавую шерсть на овечьей шубе, и губы
шевелились беззвучно. Наконец ему удалось произнести, запинаясь:
- Я сын старика Стефана, который был ранен при последнем набеге
сарацин. Мой отец вот уже пять ночей плохо спал, а Павел послал меня к тебе,
благочестивый Павел из Александрии, ты знаешь, конечно, чтобы я...
- Вот как, вот как, - перебил его Петр одобрительно ласковым тоном. -
Ты хочешь получить лекарство для старика? Посмотри-ка, Дорофея, какой
молодец вышел из мальчугана, которого антионтиохиец притащил с собою на
гору.
Ермий покраснел и выпрямился, заметив при этом с чувством удивления,
что он выше ростом, чем сыновья сенатора, почти его ровесники, которые
возбудили в нем сразу какое-то нерасположение и перед которыми он оробел
даже более, чем перед их строгим отцом.
Поликарп смерил его взглядом и сказал громко Сироне, с которой только
что поздоровался и с которой все время не сводил глаз:
- Если бы нам удалось набрать двадцать рабов с такими плечами, то дело
пошло бы на лад. Здесь будет над чем поработать, рослый парень...
- Меня зовут не "парень", а Ермий, - сказал анахорет, и жилы на его лбу
раздулись.
Поликарп, который уже видал несколько престарелых анахоретов,
посвятивших себя созерцательной жизни и покаянию на святой горе, но которому
никогда еще не приходило на ум, что среди этих отшельников мог находиться и
сильный юноша, почувствовал, что гость его отца не так жалок, как заставляла
предполагать его бедная одежда, и что он его оскорбил. Поэтому он сказал
приветливым тоном:
- Так тебя зовут Ермием? Никто из нас не сидит, сложа руки, и работа -
не позор. Какое же твое ремесло?
Этот вопрос взволновал молодого анахорета до глубины души, и Дорофея,
заметившая это волнение, поспешила сказать с решимостью:
- Он ухаживает за своим больным отцом. Не так ли, сын мой? Петр не
откажет вам в своей помощи.
- Конечно, нет, - подхватил сенатор. - Потом я зайду к нему вместе с
тобою. Знайте, дети, отец этого юноши был знатным человеком и отказался от
всех богатств, чтобы забыть мир, в котором он испытал много горя, и служит
Богу своим способом, который мы должны уважать, хотя сами и не
придерживаемся его. Присядь там, сын мой. Нам надо еще кончить одно важное
дело, а потом я пойду с тобою.
- Мы живем высоко на горе, - сказал Ермий, заикаясь.
- Тем чище будет там воздух, - сказал сенатор. - Но стой! Может быть,
старик остался один?.. Нет? Благочестивый Павел, говоришь ты, при нем? Тогда
он в хороших руках, и ты можешь повременить.
Петр остановился на минуту в раздумье, потом подмигнул сыновьям и
сказал: