"Георг Мориц Эберс. Homo sum" - читать интересную книгу автора

приходило желание спросить тебя, что ты знаешь про твою юность и как
снизошла на тебя благодать. Что ты родился в Александрии и был язычником и
пострадал потом за веру, это я узнал так, между прочим, этим и
довольствовался. Ты, по-видимому, и не любил говорить о прошлых днях.
Ближний должен быть для нас тем же, что мы сами, а кто был для меня ближе,
как не ты? Да, себялюбие! Встречаются и пропасти на пути к Господу.
- Мне немного рассказывать, - сказал Павел, - но все же никак не забыть
того, чем человек был прежде. И оттолкнешь от себя все прошлое, и думаешь,
что совсем избавился от него, а оно вдруг тут как тут и приветствует тебя,
как старый знакомый. Лягушке хоть и случится влезть на дерево, но она
опять-таки прыгнет в пруд.
- Не правда ли, воспоминания не убьешь! - воскликнул больной. - Я уж
больше не засну. Расскажи мне про твою юность, и как ты сделался
христианином. Когда двое долго шли вместе одним путем и пришлось
расставаться, то ведь естественно, что один спросит другого об имени и
происхождении.
Павел поглядел несколько минут вдаль, затем начал:
- Менандром, сыном Герофила, называли меня сверстники. Кроме этого, я
немного знаю из своей юности, ибо сказал уже тебе, что давно запретил себе
думать о мире. Кто отбросит от себя какую-нибудь вещь и сохранит идею ее,
тому останется...
- Это как будто бы напоминает Платона, - сказал Стефан, улыбаясь.
- Сегодня мне припомнился весь этот языческий вздор, - воскликнул
Павел. - Да, я изучал его труды и иногда думал, что лицо его, может быть,
походило на лик Спасителя!
- Но разве только как прекрасное пение может походить на голоса
ангелов, - сказал Стефан, останавливая собеседника. - Кто погружается в
системы философов...
- Ну, до этого-то я не дошел, - уверил Павел. - Положим, я должен был
пройти весь курс образования: грамматику, риторику, диалектику и музыку...
- И арифметику, геометрию и астрономию, - добавил Стефан.
- Эти предметы уже давно были предоставлены одним ученым, - продолжал
Павел, - а я никогда не отличался по учению. В школе ритора я далеко отстал
от товарищей, а если полюбил Платона, то только благодаря педоному из Афин,
достойному человеку, которого отец нанял для нас.
- Говорят, твой отец был крупный торговец, - перебил его больной. - Да
не сын ли ты того богача Герофила, за которого честный еврей Урбиб вел дела
в Антиохии?
- Вот именно, - подтвердил Павел, смущенно потупив взор. - Мы жили чуть
не по-царски, не буду скрывать, и просто грех, какое множество рабов было у
нас. Едва я только вспомню о всех тех суетных заботах, которые лежали на
отце, как у меня голова идет кругом! Ему принадлежало двадцать морских судов
в гавани Эвноста и восемьдесят нильских лодок в Мареотийском озере. Целый
город бедного народа можно было бы прокормить на доходы с папирусных фабрик;
но у нас доходы шли на совсем иные вещи! Наши киренейские кони стояли в
мраморных конюшнях, а большая зала, где собирались друзья отца, походила на
храм. Но вот видишь ли, как охватывает нас мир, как только мы о нем
вспомним! Оставим лучше то, что прошло!.. Ты хочешь, чтобы я все-таки
продолжал рассказывать? Ну, хорошо! Детство мое прошло подобно детству
тысячи других детей богатых граждан; только мать моя была особенно хороша и