"Георг Мориц Эберс. Homo sum" - читать интересную книгу автора

Она жаждала кары, как лихорадочный больной жаждет горького лекарства,
успокаивающего его кровь.
Клянусь Распятым! Я среди грешников нашел больше благородной
человечности, чем у многих праведников в священнической одежде!
Благодаря Магдалине тюрьма сделалась для меня опять священной. Прежде я
часто уходил из нее с глубоким презрением, ибо среди заключенных христиан
было много праздношатающегося сброда, людей, которые открыто исповедовали
Христа, только чтобы питаться подаяниями от общины, приходилось встречаться
с гнусными преступниками, которые надеялись мученической смертью возвратить
себе утраченное блаженство, приходилось слышать вопли малодушных, которые и
смерти боялись не менее, нежели измены перед Всевышним. Приходилось видеть
много раздирающего душу, но встречались и примеры возвышеннейшего душевного
величия. Случалось видеть мужчин и женщин, которые шли на смерть с тихим
блаженством и кончина которых воистину была благороднее, чем прославленная
геройская смерть какого-нибудь Кодра или Деция Мусса.
Никто из заключенных, ни из женщин, ни из мужчин, не был спокойнее,
радостнее и покорнее, чем Магдалина. Слово, что небеса более возрадуются
одному покаявшемуся грешнику, чем девятидесяти девяти праведникам, придавало
ей чудесную силу, а она покаялась, воистину покаялась. А я! Бог мой
свидетель, что не влечение мужчины к женщине заставляло меня быть с нею, и
все же я не мог с нею расстаться и проводил у нее целые дни, а ночью
восставал в моей душе ее образ, и прекраснейшей участью казалось мне умереть
вместе с нею.
Было это во время действия четвертого декрета против христиан, за
немного месяцев до обнародования первого эдикта терпимости.
"Кто принесет жертву, гласил декрет, тот избавляется от наказания; кто
будет отказываться принести жертву, того принудить всеми средствами". Какие
окажутся особенно упорными, повинны смерти. Долго щадили заключенных; но
вот, к всеобщему испугу, мы снова прочли постановление. Многие попрятались,
разражаясь стонами и воплями, иные громко молились, а большинство ждали с
тяжелым сердцем и с побледневшими губами, что теперь последует. Магдалина
была совершенно спокойна.
Вот были вызваны по имени все заключенные христиане, и императорские
легионарии отвели их всех в сторону. Ни мое, ни ее имя не было названо, так
как я не принадлежал к заключенным, а она попала в тюрьму не из-за веры.
Читавший имена уже свернул свой список, как вдруг Магдалина встала,
скромно подошла к нему и сказала со спокойным достоинством:
- И я христианка.
Если ангел может походить на человека, то именно разве на нее, какою
она была в ту минуту. Римлянин, сановитый мужчина, поглядел на нее пытливо и
благосклонно, покачал головою и сказал громко, указывая на список:
- Я не нахожу здесь твоего имени. - И вслед за тем прибавил
вполголоса: - И не желаю его найти.
Но она подошла к нему еще ближе и сказала громко:
- Позволь мне занять мое место среди братьев и сестер по вере и
припиши: "Христианка Магдалина отказывается принести жертву!"
Моя душа была несказанно взволнована, и я воскликнул с радостным жаром:
- Отметь и меня и припиши: христианин Менандр, сын Герофила, также
отказывается!
Римлянин исполнил свою обязанность.