"Георг Мориц Эберс. Homo sum" - читать интересную книгу автора

Время не изгладило из моей памяти ни одной минуты тех дней.
Как сейчас вижу жертвенник, по сторонам которого стояли языческий жрец
и правительственное должностное лицо. Нас начали выводить по двое. Магдалина
и я были последними. Одно слово могло здесь даровать жизнь и свободу, другое
повлечь за собой пытку и смерть.
Из тридцати человек только четверо не пали духом и отказались от
жертвы; малодушные же вопили и били себя в лоб, и молились, чтобы Господь
укрепил дух верных.
Невыразимо отрадное чувство наполняло мою душу, и мне казалось, точно
мы, уже отрешившись от тела, несемся на легких облаках.
Тихо и спокойно отказались мы принести жертву, поблагодарили
представителя правительства, который ласково увещевал нас, и, когда мы в
одном и том же месте и в один и тот же час были отданы в руки палачей, она
возвела глаза к небу, а я глядел только на нее, и посреди ужаснейших мучений
увидел перед собою зовущего Господа, окруженного ангелами, парящими в
облаках, и ослепительный блеск был разлит вокруг, и звучала дивная музыка.
Неподвижно и молча переносила она страшную пытку; только раз произнесла
она громко имя своего сына Ермия.
Я опять взглянул на нее и увидел, что она лежит с дрожащими губами и
все еще подняв к небу широко раскрытые глаза, еще живая, и уже у Господа, на
пыточной скамье, и уже вкушая блаженство.
Мое крепкое тело не отрешилось от праха; она же избавилась от земных
мучений уже при первом приступе палачей.
Я закрыл ей глаза, эти дивные глаза, в которых отражалось небо, я снял
кольцо с ее окровавленной милой белой руки и здесь, здесь под этой грубой
шкурою храню я его и молюсь, и молюсь... "О сердце! О если бы свершилось!
Если бы конец!.."
Павел схватился рукой за лоб, упал в изнеможении и лишился чувств.
Больной следил в волнении за его рассказом, не смея вздохнуть.
Он уже давно поднялся на ноги и опустился на колени; Павел ничего не
заметил.
С пылающим лицом и дрожа всем телом, Стефан полз к упавшему, бросился
на него, сорвал шкуру с его груди, начал шарить дрожащими руками, нашел
кольцо, всмотрелся в него горящими глазами, точно силясь расплавить золото
огнем своего взора, прижал его к губам раз и другой раз, и к сердцу, и опять
к губам, закрыл лицо руками и горько заплакал.
Только когда Ермий вернулся из оазиса, Стефан вспомнил о друге, все еще
лежавшем без чувств, и при помощи сына возвратил его к жизни.
Павел не отказался теперь от еды и питья, и когда, подкрепившись и
освежившись, сидел он со стариком в вечерней прохладе перед пещерою и узнал
от Стефана, что Магдалина была его женой, он сказал, указывая на Ермия:
- Теперь мне ясно, откуда эта любовь, которую я чувствовал к нему с
самого начала.
Старик пожал ему тихонько руку, ибо чувствовал себя теперь соединенным
с ним новой, нежной связью, и тихим блаженством наполнилась его душа в
сознании, что его все еще любимая жена, мать его сына, умерла христианкой,
мученицей, и до него нашла путь в Царствие Небесное.
Мирным сном младенца спал старик в следующую ночь, а когда утром
явились посланные из Раиту, чтобы предложить Павлу оставить святую гору и
переселиться к ним в сане старейшины, Стефан сказал: