"Георг Мориц Эберс. Homo sum" - читать интересную книгу автора

через скалы, он поддерживал и поднимал ее, но говорил уже только, если она к
нему обращалась.
Когда они дошли до места, он показал ей постель и попросил ее не
засыпать, пока он приготовит ей горячий ужин.
Потом он принес ей приготовленное простое кушанье, не сказав ничего,
кроме пожелания спокойной ночи.
Сирона разделила хлеб и соленую мучную кашицу с Ямбой, улеглась в
постель и тотчас же заснула крепким, спокойным сном, между тем как Павел
остался сидеть на всю ночь возле очага.
Он старался отогнать сон молитвой, но не раз одолевала его усталость, и
часто мысли его возвращались к галлиянке и ко всему тому, что он, будучи еще
богатым Менандром, сделал бы в Александрии для нее.
Он не мог докончить ни одной молитвы: то у него слипались глаза, прежде
чем он успевал произнести "аминь", то перед ним восставали мирские картины,
отогнав которые не без труда, он был вынужден начинать снова прерванную
молитву.
В таком полусне он ни на одно мгновение не мог вполне сосредоточиться
или успокоиться, даже и тогда, когда устремлял взор к звездному небу или
смотрел вниз на оазис, где тоже многие, подобно ему, не могли найти покоя.
Кто из жителей городка не спал при том огне, который мелькал где-то с
такой необыкновенной яркостью и на который Павел не переставал глядеть,
пока, утомясь, не погрузился сам в глубокий сон?

ГЛАВА XIII


Свет в оазисе, привлекавший внимание александрийца, исходил из дома
Петра, а точнее, из комнаты Поликарпа, занимавшей всю маленькую пристройку,
которую сенатор надстроил для своего сына на северной стороне плоской кровли
большого дома.
Юноша возвратился около полудня с новыми, купленными рабами, узнал все,
что произошло в его отсутствие, и удалился после ужина в свою комнату, не
говоря ни слова.
Там он принялся за работу.
Кровать, стол, на котором и под которым валялись восковые дощечки,
свертки папируса, металлические палочки и тростниковые перья, маленькая
скамья, таз и несколько кувшинов для воды составляли обстановку этой
комнаты; по выбеленным ее стенам висели и стояли длинными рядами разные
изображения животных и человеческих фигур и множество рельефных работ.
В одном углу возле каменного сосуда с водой лежала большая куча сырой
лоснящейся глины.
Три лампы на подставках ярко освещали мастерскую и в особенности модель
на высоком постаменте, над которой как раз прилежно работали пальцы
Поликарпа.
Фебиций называл молодого скульптора модником и был до некоторой степени
прав; Поликарп действительно любил хорошо одеваться и был очень разборчив
относительно покроя и цвета своих простых нарядов; большой редкостью было
также, чтобы он не причесал тщательно и не умащивал благовониями свои густые
волосы. И при всем том ему было почти безразлично, какое впечатление
производила на других его наружность; но он находил в человеческом теле