"Георг Мориц Эберс. Тернистым путем (Каракалла) " - читать интересную книгу автора Но старик возразил:
- Потому что при них забывается этот жалкий мир, горесть существования и мучительная уверенность, что мы родились для того, чтобы подвергнуться жестокой смерти. Однако что вы знаете обо всем этом? - У смертного одра матери мы тоже заглянули в ужасную тайну, - отвечала девушка. А Александр серьезным тоном прибавил: - И с тех пор как мы виделись в последний раз, отец, я, бесспорно, могу считаться в числе посвященных. - Потому что ты написал изображение трупа? - спросил старик. - Да, отец, - ответил юноша с глубоким вздохом. - Я предостерегал тебя, - заметил Герон тоном более опытного человека. И между тем как Мелисса поправляла складки его синего плаща, он объявил, что намеревается выйти из дома. При этом он глубоко вздохнул, и дети поняли, куда его тянет. Он желал еще раз посетить могилу, до которой утром сопровождала его Мелисса, притом один, чтобы там без помех предаться воспоминаниям об умершей супруге. II Брат и сестра остались одни. Мелисса глубоко вздохнула; Александр подошел ближе, обнял ее и сказал: - Тебе, разумеется, тяжело, бедная девочка! В восемнадцать лет, обладая такою привлекательною наружностью, быть запертою, точно в тюрьме. В этом никто не позавидует тебе, если бы даже твой товарищ по заключению и господин душе так много грызущего страдания, что шумные крики и брань служат ему на пользу, как нам - смех. - Если бы только знали другие, как, в сущности, он добр и мягкосердечен, - заметила девушка. - С друзьями он совсем другой, чем с нами, - ответил юноша. Но Мелисса покачала головой и воскликнула с грустью: - Еще вчера он разругал продавца художественных произведений Апиона. Он был ужасен. Отец уже седьмой раз напрасно ждал вас обоих к обеду, и в сумерки, когда он кончил свою работу, им снова овладела печаль; я видела его плачущим - о как больно это! Сириец застал его с мокрыми щеками, и когда позволил себе, со своею манерою остроумничать, подшутить над этим... - Тогда отец задал ему! - прервал ее брат и звонко расхохотался. - Наверное, Апион не осмелится больше трогать раненого льва! - Это как раз подходящее слово, - сказала Мелисса, и ее большие глаза сверкнули. - Еще в цирке, на травле зверей, я невольно подумала об отце, когда огромный царь пустыни лежал со сломанным копьем в спине и, громко визжа, прятал в лапы свою голову, украшенную гривой. Боги жестоки. - Да, жестоки, - подтвердил юноша, тоном твердого убеждения. Но сестра взглянула на него с испугом и вскричала: - Ты говоришь это, Александр! Да, да... ты уже и прежде был не похож на себя. И с тобою случилось несчастье. - Несчастье? - спросил брат и успокоительно провел рукою по ее кудрям. - Не совсем так, притом ты ведь знаешь, что подобное состояние у меня быстро проходит. Правда, боги мне показали совершенно ясно, что по |
|
|