"А.Я.Ефименко. Личность Г.С.Сковороды какъ мыслителя" - читать интересную книгу автора

вреднымь само по себъ, но полагаетъ, что потребленiе его можетъ вредить во
многихъ случаяхъ, особенно молодымъ людямъ. Самъ Сковорода былъ въ пищъ
чрезвычайно умъренъ: ълъ разъ въ сутки, вечеромъ, и то очень мало. Это было
въ гармонiй со всъмъ его аскетиче-скимъ режимомъ, который у него, впрочемъ,
не исключалъ жизнерадостнаго настроенiя, какое онъ считалъ обязательные
поддерживать всегда и въ себъ, и въдругихъ. Вообще, выставляя правильное
употребленiе пищи въ число немногихъ основанiй своей прикладной морали,
Сковорода, конечно, подразумъвалъ подъ ней не только ъду въ тъсномъ смыслъ
слова, а вообще удовлетворенiе своихъ насущныхъ потребностей. Ограниченiе
себя до крайнихъ предъловъ возможности было принципомъ всей долгой жизни
Сковороды, и его же онъ рекомендовалъ своимъ ученикамъ какъ первую,
легчайшую ступень къ дальнъйшему совершенству.
То значенiе, которое Сковорода придавалъ дружбъ и выбору друзей, ставя
это въ число основныхъ требованiй, предъявляемыхъ имъ къ человъку, можетъ
показаться страннымъ; но эта странность зависитъ только отъ того, что я еще
не указала той стороны въ мiровоззрънiи Сковороды, изъ которой это
требованiе вытекало. На самомъ дълъ, оно было такъ же пригнано къ цълому,
какъ и всъ со-ставныя части его философiи. Объяснюсь пока коротко. Подъ
дружбой Сковорода понималъ не случайную личную прiязнь, неопредъленную
симпатiю, связывающую людей легкой и ни къ чему не обязывающей связью.
Дружба въ его глазахъ была союзомъ избранныхъ, такъ сказать,отмъченныхъ
высшею печатью душъ, съ ясно сознанными цълями исканiя истины. Дъло въ томъ,
что онъ полагалъ, что истина не можетъ


434

придти въ мiръ иначе, какъ черезъ такой союзъ. Понятно отсюда то мъсто,
какое онъ отводитъ дружбъ въ своемъ построены.
Наконецъ, третiй пунктъ Сковорода, въ силу той важности, какую онъ
придавалъ его разъясненiю, разбивалъ на слъдующiя отдъльныя положенiя: не
входить въ несродную стать, не несть должность природъ противную, не
обучаться, къ чему не рожденъ. Конечно, это все разныя стороны одного и того
же положенiя, называемаго Сковородою кратко, однимъ словомъ: "несродность".
Объ этой несродности и необходимо связанной съ ней сродности Сковорода
писалъ очень часто, конечно, еще чаще бесъдовалъ о ней съ своими друзьями;
выдвигалъ для доказательства своихъ утвержденiй множество аргументовъ,
иллюстрировалъ ихъ массой примъровъ, художественныхъ образовъ, аллегорiй.
Видно, что этой прикладной сторонъ своего ученiя Сковорода придавалъ
особенную важность. И самой жизнью своей онъ подчеркивалъ ее очень
старательно. Я уже сказала выше, что онъ всю жизнь свою провелъ какъ
добродътельный нишiй, не имъя никогда ни своего угла, ни какой-либо
собственности, кромъ одежды на тълъ, нъсколькихъ книгъ, рукописей и флейты
въ торбъ, которую онъ носилъ за плечами. Но многимъ, и на большомъ районъ,
куда входили не только Харьковъ и Кiевъ, но и Москва, извъстна была ученость
Сковороды, его выдающееся остроумiе, замъчательное красноръчiе. Естественно,
что его доброжелатели, цъиившiе его таланты, а въ числъ ихъ было не мало и
сильныхъ мiра сего,-очень желали дать ему какое-нибудь житейское по-ложенiе.
Но всъ направленныя сюда старанiя, всъ дълаемыя ему предложенiя Сковорода
всегда отклонялъ тъмъ, что эта стать ему несродна; что если бы только онъ