"А.Я.Ефименко. Личность Г.С.Сковороды какъ мыслителя" - читать интересную книгу автора

азiатскаго-безъ вражды и раздора, гдъ всеобщее, гдъ общество будетъ въ
любви, любовь въБогъ, Богъ въ обществъ..."
Такимъ образомъ, Сковорода върилъ, върилъ, какъ истинный фанатикъ, что
весь смыслъ Библiи -тотъ самый, который заключается въ его философскомъ
построены; что только нужно раскрыть этотъ смыслъ, извлечь его изъподъ
скрывающихъ его внъшностей, чтобъ уразумъть это; что весь смыслъ Библiи
заключается въ томъ же "познай себя", чтобы черезъ самопознанiе взойти къ
познанiю Бога, основы сущаго. Главной своей задачей Сковорода и считалъ
именно-раскрыть эту внутреннюю связь между Библiей и философiєй и сдълать ее
ясной для другихъ.
Въ исполненiи этой задачи онъ видълъ необходимую ступень къ водворенiю
на землъ царства Божiя. Отсюда и та особая складка, которою отмъчены всъ его
философскiя разсужденiя и которая даетъ поводь дълать о немъ такiя
разнообразныя и противоръчивыя заключенiя. Его называли мистикомъ только
потому, что не давали себъ труда разобрать, въ какомъ отношенiи стоять
многочисленные цитаты изъ Библiи, сопровождающая почти каждое его
фило-софСкое положенiе, къ его основной темъ. Понять это отношенiе значить
найти ключъ къ пониманiю Сковороды.
Пламенная любовь върующаго, какую питалъ Сковорода къ "своей" Библiи,
къ той, которая укрывала подъ своими образами истину, обращалась въ его
цъльной и суровой душъ въ страстную ненависть къ внъшней буквъ Библiи. Въ
этомъ чувствъ большое мъсто занималъ страхъ передъ пагубною, съ его точки
зрънiя, силой, какую она

442.

обнаруживала ыадъ умами человъчества. Онъ предостерегаетъ отъ чтенiя
Библiи; онъ боится, чтобъ ее не читали тъ, кто инымъ путемъ не прiобрълъ
критерiя истины: не узнавъ себя, нельзя узнать Библiи; не узнавшихъ себя
Библiя мучить, какъ сфинксъ. "Библiя подобна ужасной пещеръ,-она вся
преисполнена пропастей и соблазновъ; она первъе на еврейскiй, потомъ на
христiанскiй родъ безчисленныя навела суевърiй наводненiя"... Увлекаясь
внъшностыо Библiи и забывая, что "она есть, какъ всякая внъшность, тлънъ, и
что нътъ блага, кромъ Бога, люди начинаютъ уповать на плоть и кровь,
обожаютъ вещество въ свъчахъ, живописи и цере-монiяхъ. Сколько уже въковъ
люди мудрствуютъвъцеремонiяхъ и каковы плоды? Только одни расколы, суевърiя
и лицемърiя. Церемонiальнымъ терновникомъ заросъ входъ въ садъ Божiей
истины, и нътъ туда доступа человъку".
Видя въ Библiи источникъ всякой внъшности въ богопо-читанiи, которую
онъ отожествлялъ съ язычествомъ и суевърiемъ, Сковорода пытался съ корнемъ
вырвать изъ душъ своихъ последователей уваженiе къ этой внъшней Библiи. Для
этого онъ прибъгалъ даже къ грубой насмъшкъ. "Люди, по словамъ Библiи,
преобразуются въ соляные столбы, возносятся къ планетамъ, ъздятъ колясками
на морскомъ днъ и на воздухъ, солнце будто карета останавливается, желъзо
плаваетъ, ръки возвращаются, отъ гласа трубнаго разваливаются городскiя
стъны, горы какъ бараны скачутъ, волки съ овцами дружатъ, возстаютъ мертвыя
кости, падаютъ съ яблонь небесныя свътила, а изъ облаковъ крупяная каша съ
перепелками... Будто блаженная натура когда-то гдъ-то дълала то, что теперь
нигдъ не дълаетъ и впредь не станетъ... Возстать противъ царства натуры и ея
зако-новъ есть несчастная, исполинская дерзость: какъ же могла возстать на