"Игорь Ефимов. Метаполитика" - читать интересную книгу автора

быть необычайно развитым, но всюду, будь то во времена фараонов или во
времена римских пап, оно использует одни и те же материалы: камень, металл,
дерево, кожу. Текстильное ремесло знает только натуральное волокно: шерсть,
лен, шелк, хлопок. Для передвижения грузов - весло и парус, вьюк и повозка.
Вообще главный источник энергии всегда мускульная сила людей и животных.
Оружие, как наступательное, так и оборонительное, тоже меняется настолько
незначительно, что, если бы войско крестоносцев под стенами Иерусалима
столкнулось не с сарацинами, а, скажем с римлянами времен Флавиев, еще
неизвестно, что бы взяло верх - христианский фанатизм или римская
организованность.
Вторая черта, свойственная всем Мы земледельческой эры, вторая
важнейшая задача, которую каждому из них пришлось решать, - создание системы
контроля над трудом и распределением продукта труда. Физическая работа
бывает часто столь изнурительной и безотрадной, трудовая дисциплина столь
тягостной, а продукт труда столь вожделенным, что никакое Мы не продержалось
бы и года, не имей оно в своем составе целой армии специальных
распорядителей, следящих за тем, чтобы каждый работал с достаточной отдачей
и не присваивал себе лишнего. Надсмотрщик, торговец; управляющий,
деревенский староста, откупщик, финансист, помещик, налоговый чиновник,
цеховой мастер, судовладелец, подрядчик, меняла - любой из этих людей
принимает участие в сложнейшем социальном процессе, сравнимом по важности с
процессом обмена веществ в живом организме. Контроль над трудом может
осуществляться посредством насилия (рабство во всех его формах и градациях)
или посредством экономического принуждения (господство частной или
государственной собственности), распределение продуктов может происходить на
основе денежного обращения или обходиться без него, сводиться к передаче
натурального продукта, как это было в Древнем Египте, Спарте или любой
средневековой синьории. Но так или иначе ни одно земледельческое Мы без
такой системы распорядительства существовать не могло, оно немедленно
скатилось бы назад, к варварскому состоянию: сам наработал, сам потребил.
В-третьих, бытие земледельческого Мы оказывается немыслимым без
постоянной центральной власти. Она может быть облачена тоги римских
сенаторов, в боярские шубы, в камзолы членов парламента, в короны и мантии
королей, может занимать любую промежуточную точку на шкале
демократия-деспотизм, но она должна быть. Там же, где она ослабевает,
немедленно начинается внутренний раскол, феодализация, военная
беспомощность - существование Мы как самостоятельной единицы прекращается.
И наконец, в-четвертых, нам не удается обнаружить ни одного Мы без
религии, без культа, без жречества или духовенства, то есть без группы
людей, все предназначение которых состоит в том, чтобы постигать вселенную и
вырабатывать исчерпывающие ответы на основные вопросы бытия: что есть мир?
Что есть человек? Что он должен делать? На то может надеяться?
Легко заметить, что четыре основные черты находятся в примечательном
соответствии с четырьмя главными функциями животного организма. Ведь каким
бы загадочным и диковинным ни показалось нам животное на первый взгляд, мы
заранее можем предсказать, что в нем наверняка должен обнаружиться какой-то
двигательный аппарат, мышечно-костно-хрящевая основа, во-вторых, система
обмена веществ - пищеварение, дыхание, кровообращение, затем волевое начало,
получающее внешнюю информацию от органов чувств, внутреннюю - через чувство
боли или чувство удовольствия и передающее команды двигательным органам