"Иван Ефимов. Не сотвори себе кумира " - читать интересную книгу автора

Из битком набитого книжного шкафа была вынута каждая книга и брошюра и
встряхнута за корешок - не выпадет ли из них какой-нибудь улики в моей
"вражеской деятельности", не обнаружится ли там крамольны" сочинений и
недозволенных рукописей. Знали бы они, как тщетны и нелепы были их поиски!
Впрочем, не так уж и тщетны! В качестве "крамолы" были изъяты и
приобщены к делу всем известный роман Бруно Ясенского "Человек меняет кожу",
затем толсты учебник политической экономии под редакцией профессора Кофмана
и "Введение в философию диалектического материализма" советского философа
академия Деборина. Улов был явно мал, я видел это по разочарованной мимике
агентов, но помочь им ничем не мог. Я лишь мельком подумал, что Деборин тоже
кому-то помешал...
- Разрешите открыть?- спросил у мамы третий уполномоченный, показывая
на платяной шкаф, у которого она все это время молча сидела как замершая, с
ужасом наблюдая за происходящим.
- Открывайте!- воскликнула мать, встав со стула.- У нас ничего не
запирается! Обыщите все до нитки, ироды, пусть все знают, что у моего сына
совесть чиста и никаких закоулков там нету!
- Не мешайте, гражданка, мы найдем, что нам надо...
- Мы вам не помешаем, а вы, молодые люди, нам уже помешали! Что же, у
вас днем времени не хватает, если по ночам рыскаете, людей пугаете...
Матери-то есть ли у вас?
- Не надо, мама, успокойся,- обнял я и снова усадил в сторонке мою
несчастную старушку.
- Мы делаем свое дело, порученное нам государством,- сказал ей агент,
открывая дверцы шкафа, а затем и нижние бельевые ящики.
- Оно и видно, что государству делать нечего, как только наряжать по
ночам вот таких проворных лоботрясов!- не успокаивалась мать, вообще-то не
очень говорливая.- Другого дела себе не сыскали...
- Замолчите, гражданка Ефимова!-сказал старший.-А вы действительно
мешаете нам!-обернулся он к моей жене и сестрам, молча и ошарашенно
глядевшим на ночных гостей.- Я настаиваю, чтобы вы все вышли и не отвлекали
нас. Чем скорее закончим, тем лучше будет для всех.
Все, кроме матери, вышли, а говоривший стал помогать другому коллеге
трясти одежду и белье.
На полу скоро вырос ворох недавно выглаженного белья, еще не утерявшего
запаха реки,- женского, мужского, детского, встряхнутого и смятого. Глядя на
все это, мать опять не сдержалась и завсхлипывала от обиды и незаслуженного
унижения...
После того как в занимаемых нами комнатах все было перевернуто вверх
дном, пересмотрены все кровати и вся мебель, к более чем скромным
"вещественным доказательствам" прибавилась лишь большая пачка писем друга
моей молодости Лени Истомина Очевидно, она соблазнила чекистов тем, что на
многих письмах стояли иностранные штемпели и адресе отправки: Генуя, Лондон,
Гамбург и другие портовые города Европы, куда заходил теплоход "Бела Кун",
на котором плавал рулевым мой верный товарищ. "Тут пахнет связью с
иностранной разведкой",- думалось, наверное, сыщикам, когда один из них
передал эту связанную шнурком пачку старшему для занесения в протокол
обыска.
В четвертом часу все было закончено, увязано, подписано, и мне
предложили одеться.