"Иван Ефимов. Не сотвори себе кумира " - читать интересную книгу автора

часть набережной и бодро подошел ко мне. Вид у меня, как видно, был такой,
что он участливо спросил, как обычно в рифму:
- Что это, Иваша, мрачна душа ваша?
- Исключили из партии, Василий Кузьмич.
- За что же, когда? На каком собрании?
- Сам не знаю толком за что... часа два назад. Райком исключил и с
работы под зад коленкой.
Потрясенный Кузьмич глубоко вздохнул, помолчал и присел, чуть потеснив
меня на скамеечке. Потом тихо сказал:
- Что же это такое творится вокруг... Уехать бы тебе, Иван Иваныч, на
время, пока не поздно. Как бы не было хуже... Что слышно о редакторе?
- Ничего я не знаю, Кузьмич. Да меня ведь и не было здесь, вчера только
из отпуска, и вот такая беда...
- Говорю, уезжай в Ленинград! "Где Ефимов?"- "Нету". На "нет" и суда
нет... А там, глядишь, и восстановят потихоньку... Ленинград, он вовеки
Ленинградом и останется. Сходишь в Смольный, в обком. Там правду должны
любить. Старички против совести не пойдут, а старички там, наверно, еще не
все вывелись...
Кузьмин, пожалуй, был прав. Позднее я узнал, что если работники НКВД не
заставали арестуемого дома, вторично они, как правило, не приезжали. Стоило
мне в тот же вечер уехать в Ленинград и задержаться там у родни, возможно, и
пронесло бы, возможно, мне и не выпало бы столько горя и бед. Но я был еще
наивен и излишне доверчив. Да и не по душе мне был такой план.
- В Ленинграде не пропишут... Да и не кругло получается, Василий
Кузьмич, вроде побега...
- Да ведь, не ровен час, ночью схватят и упрячут в тюрьму! А в Питере
временно проживешь и без прописки. Эко дело! Смотри, как с Васильевым-то
круто повернули: вывели из состава бюро, сняли с секретарей, а ночью увезли,
вроде как украли, и никто не знает, за что и куда дели...
- Но Васильева обвинили в тесной связи с врагами народа...
- С какими врагами? Может быть, с такими, как ты или Арский? Или
Тарабунин? Да все они такие же враги, как я падишах аравийский!-
разволновался Кузьмич.- Послушать их,- он мотнул головой в сторону центра, и
я понял, что он имеет в виду райотдел НКВД,- послушать их, так скоро здесь и
честных людей не останется... Уезжай, тебе говорят, а то увезут ночью, как
Лобова и Арского, как всех других увозили, и поминай как звали...- Он
переменил положение на скамейке и притянул меня к себе.- Нынче волна
какая-то пошла на аресты. Что-то опять наверху палку перегнули. Врагов
напридумывали. Схлынет волна - глядишь, и опять пойдет посуху... А сейчас
ведь и арестуют запросто, Иван,
- За что же меня арестовывать? Старик еще ближе наклонился ко мне и
сердито за говорил вполголоса:
- А из партии исключили за что, ты знаешь? Это тебя-то! И почему
исключал райком без решения общего партийного собрания газеты? Или уж и
Устава партии нету? Уезжай, тебе говорю, пока не поздно! Береженого бог
бережет...
- Нет, Кузьмич, никуда я не побегу, и бежать мне от своей власти
некуда. А вот вывести на чистую воду кой-кого надо, непременно надо.
- Как же это ты выведешь, Аника-воин, с чьей помощью? Что ты,
декабристское общество соберешь? Ведь тебя теперь и на работу-то никуда не