"Преподобный Макарий Египетский. Духовные беседы " - читать интересную книгу автора

добровольно и не примешивать никакой другой любви и приверженности, чтобы не
положить тем препятствия духовному, не возвратиться вспять, и наконец, не
лишиться жизни. Как обетования Божия велики, неизглаголанны и неисповедимы;
так потребны нам вера, и надежда, и труды, и великие подвиги, и
долговременное испытание. Не маловажны те блага, какие уповает получить
человек, вожделеющий небесного царства. Со Христом желает он царствовать
бесконечные веки; ужели же не решится с усердием, в продолжение краткого
времени жизни сей до самой смерти, терпеть борения, труды и искушения?
Господь взывает: аще кто хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возмет
крест свой, повседневно радуясь, и по Мне грядет (Мф. 16, 24). И еще: аще
кто не возненавидит отца, матерь, жену, чад, братию и сестр, еще же и душу
свою, не может Мой быти ученик (Лук. 14, 26). Но весьма многие из людей,
хотя намереваются получить царствие и желают наследовать вечную жизнь,
однако же, не отказываются жить по собственным своим хотениям и следовать
сим хотениям, лучше же сказать, следовать посевающему в них суетное; и не
отрекшись от себя, хотят они наследовать вечную жизнь, что - невозможно.
8. Истинно слово Господне. Те непреткновенно шествуют, которые, по
Господней заповеди, всецело отреклись от себя, возгнушались всеми мирскими
пожеланиями, связями, развлечениями, удовольствиями и занятиями, имеют пред
очами единого Господа, и вожделеют творить Его заповеди. Посему, собственною
своею волею совращается каждый, если действительно не восхотел он получить
царство и отречься от себя, и при оной любви любит еще что-нибудь,
услаждается какими-нибудь удовольствиями или пожеланиями века сего, и не
имеет ко Господу всецелой любви, сколько возможно сие для произволения и
хотения. Уразумеешь же все это из сего одного примера. Всякий человек
доходит иногда рассудком и знает, что ни с чем несообразно дело, какое
желательно ему сделать, однако же, поелику имеет к тому любовь и не
отрекается от любви, то уступает над собою победу. Сперва внутри сердца его
бывают брань, борение, и равновесие, и склонение, и перевес то любви к Богу,
то любви к миру. И тогда человек начинает рассуждать, входить ли ему в ссору
и спор с братом; он говорит сам в себе: "скажу ему; нет, не скажу. Заведу с
ним речь; нет, не заведу". Помнит он о Боге, но и свою бережет славу, и не
отрекается от себя. А если любовь и наклонность к миру перетянут несколько
на весах сердца; тотчас лукавый помысл готов подвигнуть и уста. Потом ум,
как бы натянутою стрелою, изнутри устреливает ближнего языком, и в
сбережение славы своей, без всякого уже принуждения воле, мечет стрелы
непристойных слов. Потом же продолжает язвить ближнего непристойными
словами, пока грех не разольется по членам; и иногда члены сии,
препиравшиеся между собою устами, лукавое вожделение доводит до ударов и
ран, а иногда, простершись и до убийства, готовит смерть. Смотри же, чем
началось дело, и какой конец получила любовь к мирской славе, по собственной
воле человека перевесив на весах сердца. Поелику человек не отрекся от себя,
и любит что-нибудь в мире; то происходят от того все сии несообразности.
9. Тоже представляй себе о каждом грехе и худом начинании; порок льстит
и склоняет волю ума мирскими пожеланиями, обольщением и плотским
удовольствием. Так приуготовляется всякое порочное дело, прелюбодейство и
татьба, любостяжательность и пьянство, сребролюбие и тщеславие, ревность и
любоначалие, и какое бы то ни было порочное предначинание. Иногда хорошие,
по-видимому, начинания приводятся в исполнение ради славы и людской похвалы;
а сие пред Богом равно неправде, и татьбе, и другим грехам. Ибо сказано: Бог