"Натан Эйдельман. Большой Жанно (Повесть об Иване Пущине) " - читать интересную книгу автора

Вот так-то, друг Евгений. Страсть к путешествиям: на том пока и
остановимся. Устал.
До завтра.

18 сентября. Москва

Ясно утро, ясна душа моя.
Бабье лето поддерживает свою репутацию... Вчера, отложив перо, проспал
всю дорогу до первопрестольной безмятежным сном пьяного сторожа, и только во
сне все звучала партия из "Гугенотов", которую играла нам Мария Николаевна
Волконская. А Филипп мой смутился очень, проснувшись на моем плече, - я же в
утешение рассказал ему историю, которую слышал в Иркутске, в том самом
1849-м году, от генерал-губернатора Николая Николаевича Муравьева: государь
с графом Орловым ездил повсюду, а Орлов в коляске храпел, наваливался во сне
на Николая. Царь рассердился, а шеф жандармов: "Во сне, Ваше Величество, все
равны, царей нету!" Каков якобинец!
Пора, однако, подбить итог первым страницам моего болтания.
Пришлось изменить любимому принципу: "Меньше слов!" Слабое утешение
мое, что и вы не охотник до этого правила. Может быть, немецкая микстура так
зарядила меня, но вдруг вообразишь, что скоро станешь безгласен, как Ъ, -
тогда и торопишься еще раз пробежаться по всем буквам и словечкам. Впрочем,
как вопрошал у нас в Лицее незабвенный Иван Кузьмич Кайданов: "Лжет ли тот,
кто говорит о себе, что лжет?"
Конец страницы оторван. На обороте записано - 1) не мудрено жить, когда
хорошо, нужно быть довольным, когда плохо; 2) в свободе все же немало
хорошего. Е. Я.

Сентября 20-го

Как быть? От вас, мой друг, не отделаешься - вы и на расстоянии мне
указ.
Берусь за перо, как за оружие, копье, дротик, и размахиваю им пред
носом Косой: "А это видала!" Косая, конечно, и это видала, и многое другое -
но пока робеет...
Как утверждал один действительный тайный советник -

А если что и остается
Чрез звуки лиры и трубы,
То вечности жерлом пожрется
И общей не уйдет судьбы.

Между тем небезынтересно вам знать, что вчера сошлись мы в Новотроицком
трактире, где мне удалось уладить угощение. Евгений Петрович, Сергей
Григорьевич, Матвей, Яков Дмитриевич, Michel и ваш покорный, сойдясь,
восклицали на разные лады Nunc est bibendum.

Между прочим, Иван Иванович, узнав от меня, что в черновой рукописи
пушкинского "19 октября" был славный латинский эпиграф Nuncestbibendum- то
есть "давай выпьем", - не уставал пользоваться этим лицейским боевым кличем
и других научил, в настоящем случае - Евгения Петровича Оболенского, Сергея