"Н.Я.Эйдельман. Ищу предка" - читать интересную книгу автора

сухостью и формализмом в нем скрывался истинный энтузиаст".
Действительно, как истинный энтузиаст может жить, не занимаясь наукой,
когда это так интересно?
Вторая история произошла в Кембридже. Однажды юного Дарвина удостоил
беседой известный геолог, профессор Седжвик: "Мой разговор с ним в тот вечер
произвел на меня большое впечатление. Какой-то рабочий нашел по соседству в
песочной яме большую выветрившуюся раковину, вроде тех тропических раковин,
которыми часто украшают камины в деревенских коттеджах. Рабочий этот ни за
что не соглашался продать мне свою находку, и это еще больше убедило меня в
том, что раковина действительно вырыта из песочной ямы. Я рассказал об этом
Седжвику, и тот ответил мне, что, вероятно, кто-нибудь выбросил эту раковину
в яму, как это, должно быть, и было. "Если бы в этой яме была действительно
найдена тропическая раковина, - продолжал Седжвик, - это было бы истинным
несчастием для геологии, так как перевернуло бы вверх дном все, что нам до
сих пор известно о поверхностных отложениях средних графств". И
действительно, эти пласты песка относятся к ледниковому периоду, и позднее я
находил в них обломки арктических раковин. Но тогда меня очень удивило
равнодушие Седжвика к такому удивительному факту, как находка тропической
раковины в самом центре Англии".
Дарвин уже в то время, вероятно, догадывался, что профессор, который не
заинтересуется тропической раковиной в центре Англии, не перевернет науку,
если даже очень захочет (в той конкретной раковине никакого особого смысла
не было, но как же не проявить никакого интереса!!).
"С самой ранней юности я стремился понимать или объяснять все, что
наблюдал, то есть группировать факты и подчинять их общим законам. Вот эти
качества моего ума и позволяли мне в течение долгих лет терпеливо обдумывать
тот или другой неразрешенный вопрос. Насколько я могу судить, я вообще не
склонен слепо подчиняться постороннему влиянию. Я всегда старался быть
совершенно беспристрастным и умел отказываться даже от самой облюбованной
гипотезы, как только факты оказывались в противоречии с нею. Да у меня и не
было другого выхода, потому что, за исключением коралловых рифов, не было ни
одной первоначальной гипотезы, которую мне не пришлось бы впоследствии
оставить или значительно изменить, что внушило мне недоверие к дедуктивному
методу мышления".
Может быть, это несколько наивное "у меня и не было другого выхода..."
лучше всего определяет, что такое настоящий ученый. У него просто "нет
другого выхода", кроме истины, а кругом удивляются, как это он ни разу не
солгал.
И все же об одном из своих важнейших достоинств Дарвин не упомянул.
Впрочем, может быть, потому не упомянул, что оно легко выводится из всего,
что упомянуто. Достоинство заключается в том, что Чарлз Дарвин был очень
хорошим человеком.
Вопрос о сочетании гения и добродетели не более ясен, чем проблема
"гений-злодейство". Но. как бы ни стояли вопросы и проблемы, необходимо
повторить: Дарвин был очень хороший человек, и это помогало ему в научной
работе (может быть, работа у него была такая?).
Увлеченность, интерес к делу - без них ничего бы он не искал.
Объективность, отсутствие даже тени самомнения - без этого ничего бы не
нашел.
В книге "Происхождение человека" есть такие строки: "Только наши