"Антуан Де Сент Экзюпери. Цитадель" - читать интересную книгу автора

пламени, - виновная взывала к милосердию Господа.
- Послушай ее, она говорит о главном, - сказал отец. Но я был мал и
потому малодушен.
- Как она мучается! - сказал я. - Как ей, наверное, страшно...
- Мучается и страшится стадо, укрытое в хлеве, - ответил отец. - Она
превозмогла эти две болезни и теперь постигает истину.
Я вслушался в ее плач. Затерянная в бескрайней ночи, она молила о свете
лампы, о стенах дома вокруг нее, о плотно запертой двери. Одна посреди
безликой Вселенной, звала ребенка, которого целовала перед сном и который
был для нее средоточием этой Вселенной. Во власти любого прохожего, здесь,
на пустынной равнине, славила знакомые, успокоительные шаги мужа, он
вернулся к вечеру домой и поднимается по ступеням. Праздная, затерянная в
беспредельности, молила вернуть ей будничные тяготы, без которых наступает
несуществованье: шерстяную кудель для пряжи, грязную миску, чтобы ее вымыть,
ребенка, чтобы уложить его спать, ее собственного ребенка, а не чужого. Она
взывала к спасительной надежности дома. Она молилась, и ее молитва сливалась
с вечерней молитвой всей деревни.
Голова осужденной поникла, и отец посадил меня к себе в седло. Мы
помчались.
- Вечером в шатрах ты услышишь ропот и возмущение моей жестокостью, -
сказал он мне. - Но я вобью им обратно в глотки их жалкое возмущение: я кую
человека.
Я знал, мой отец добр.
И вот что он говорил:
- Я хочу, чтобы они любили говорливые родники, ровную зелень ячменя,
укрывшую растрескавшееся от зноя поле. Хочу, чтобы славили сменяющиеся
времена года. И созревали сами, подобно плодам, благодаря тишине и
неторопливости. Пусть они долго носят траур и помнят своих усопших: медленно
перетекает наследие одного поколения к другому, и я не хочу, чтобы мед
расточился в пути. Я хочу, чтобы каждый ощутил себя ветвью большого дерева
- щедрой оливы. Ветвью, которая ждет. Тогда каждому станет понятно, что
колеблет его мощное дыхание Господа, словно ветер, испытующий древо на
прочность. Господь ведет их вперед и поворачивает вспять: из тьмы к рассвету
и от рассвета опять в потемки, к лету от зимы и от зимы к лету, от нивы к
зерну в житнице, от юности к старости, а от старости вновь к младенцам.
Исследуя последовательность, изучая отличия, что узнаешь ты о человеке?
О дереве? Семечко, росток, гибкий ствол, твердая древесина - это ли дерево?
Чтобы понять, не члени. Сила, мало-помалу сливающаяся с небом, - вот что
такое дерево. Таков и ты, дитя мое, человек. Бог Рождает тебя, растит,
полнит то желаниями, то сожалениями, то радостью, то горечью, то гневом, то
готовностью простить, а потом возвращает в свое лоно. Но ты не вот этот
школьник, и не этот супруг, не вот это дитя, и не этот старец. Осуществление
- вот что такое ты. И если в колебаниях и переменах ты ощутишь себя
ветвью, неотторжимой от оливы, то и у перемен окажется вкус вечности. Все
вокруг тебя обретет незыблемость. Вечен говорливый родник, утолявший жажду
праотцев, вечны сияние глаз улыбнувшейся тебе возлюбленной и ночная
свежесть. Время покажется тебе не продавцом песка, пускающим все прахом, -
жнецом, увязывающим тугой сноп.

II