"Антуан Сент-Экзюпери. Письма, телеграммы, записи" - читать интересную книгу автора

Мертвые - как звенья непрерывности. А наши мертвые - это пустые клеточки. И
наше лето никак не связано с осенью: это просто времена года, следующие друг
за другом. О беззащитные современные люди! И Жироду надеется спасти
человечество с помощью разума! Но разум, который все разбирает, а потом
складывает по кусочкам (когда он не забавляется и развлечения ради не
корежит всю конструкцию, чтобы добиться живописности), теряет ощущение
сущности. Когда анализируют "обстоятельства", утрачивают человека.
Я не старик и не юноша. Я - тот, кто переходит из молодости в старость.
Я - нечто в развитии. Я - старение. Роза - не то, что возникает,
распускается и увядает. Это описание, пригодное для школьного учебника.
Анализ, умерщвляющий розу. Роза - не ряд последовательных состояний. Роза -
это чуточку грустный праздник.
Мне самому понятно, что я хочу сказать, но чтобы стать яснее, мне надо
бы еще поразмыслить.
Этот фронтовой театр. Во время войны... Я согласен умереть, чтобы
"напитать", но не ради спасения Мильтона. С Мильтоном я не желаю иметь
ничего общего. Я грущу из-за нелепой планеты, на которой живу. Из-за всего,
что я не способен понять... Я устал. Но это странная усталость. Нет
сомнений, что частично я обязан ею Ж. Для меня самое мучительное - это когда
друзья обесцениваются в моих глазах. Разумеется, я не узнал о нем ничего
такого, чего бы уже не знал. Но он мне надоел. Меня от него тоска берет. Я
сказал себе: "Мне на это наплевать. Меня это не интересует." Не интересует,
что он думает о жизни. Или о выпивке. Меня вообще не интересует выпивка.
Нет, в жаркий вечер кувшинчик с друзьями - пожалуйста. Но не как постоянное
занятие. И меня не интересует, во что превращаются вещи в его руках. Он
услышал прекрасные истории, и они стали уродливыми... Вот так. Я вернулся с
10 000 метров. Еще один призрак рассеялся. На высоте 10 000 метров находится
необитаемая населенная неведомыми существами территория, откуда земля
кажется вогнутой и черной и где движения становятся медлительными, как у
человека, плавающего в сиропе. И где пониженное давление (1/10 от
нормального) может привести к тому, что жизнь улетучится из тебя; и где
выдыхаешь лед, так как при 51н мороза пар от дыхания оседает тончайшими
ледяными кристалликами на внутренней стороне маски; и где угрожают десятки
всевозможных аварий, из которых отказ кислородного прибора прикончит тебя
мгновенно, а отказ системы обогрева превратит в лед... Да, все так! И все
совсем по-другому. Все это только призраки.
Само собой, на приборной панели есть прибор, контролирующий подачу
кислорода, и его священная стрелка куда важнее устройства, которое измеряло
бы, скажем, пульс; однако здесь все по-другому, и стрелка превращается в
абстракцию. Ее не видишь.
Просто время от времени чуть сдавливаешь пальцами идущую к маске
резиновую трубку, чтобы убедиться, что она упруга, что молоко поступает в
соску, и тихонечко посасываешь. В этом нет ничего возвышенного.
Что же касается отказа системы обогрева... На высоте я чувствовал себя
вполне прилично. Мне было тепло. А главное, меня восхищало, что тепло
распределяется по всему телу, что оно восхитительно обволакивает. Я-то
боялся, что провода обожгут кожу. Ничего подобного. От соприкосновения с
проводами никаких особенных ощущений у меня не возникало. И я подумал: "Вот
если бы такое было у эскимосов!" Шедевр техники: теплая, равномерно нагретая
ванна, если не считать пальцев: они у меня мерзли. Но, в общем, было вполне