"Мирча Элиаде. На улице Мынтулясы " - читать интересную книгу автора

"Будь у меня миллиард, я бы скупил все эти дома. И вы, и историки, и
археологи только бы диву дались, узнав, что я извлек бы из этой земли,
из-под этих тротуаров! - воскликнул он, стуча каблуком по каменной плите. -
Человеческие поселения, куда более древние, чем вы полагаете. Но не они
интересуют меня, не их я ищу. Это вас должны интересовать археологические
клады, укрытые здешней землей и фундаментами местных домов..."∙ -
"Ликсандру! - прервал я его. - Ты образованный молодой человек, уже не
ребенок. Ну как тебе удастся найти Йози, который якобы вот уже столько лет
живет под землей? Неужели ты можешь в это поверить?" Ликсандру испытующе
посмотрел на меня и грустно улыбнулся: "Весьма печально, господин директор,
что вы полагаете, будто я немножко тронулся. Я прекрасно знаю, что Йози жив,
но обитает он, конечно, не здесь, не под землей, не у нас под ногами. - И он
снова постучал каблуком по тротуару. - Однако знаки, о которых я вам
говорил, нужно искать прелсде всего под землей". - "Какие знаки,
Ликсандру?" - "Видите ли, - улыбнулся он, - этого я вам сказать не могу.
Прежде чем понять эти знаки, их нужно знать..." Ликсандру поклонился и исчез
под сенью цветущих абрикосов.
Иногда я встречал его в корчме на улице Отца Соаре, где он слушал Ляну.
Обычно он приходил туда с Драгомиром. Однажды Ликсандру отвел меня в сторону
и сказал: "Пусть вам не покажется странным, господин директор, но Ляпа
хранит страшную тайну. А иначе откуда ей известно про знаки? Я убежден, что
она их знает. Вы помните, как она старалась меня удержать? Почему она
подозревала, что спускаться в подвал опасно? Ведь ни вы, ни кто другой этого
не боялись. Почему же боялась она? Эта девушка что-то знает. Я слушаю, как
она поет, она часто поет для нас с Драгомиром, а иной раз и для меня одного.
Есть у нее песня, после которой она всякий раз подходит к нам и понимающе
улыбается. Только после этой песни, - подчеркнул он. - А откуда она знает
тайну, не говорит". - "Какая же это песня?" - поинтересовался я. "Послушайте
Ляну, господин директор, и сами догадаетесь. Она поет ее каждый вечер..."
Так вот и случилось, что я тоже стал наведываться в корчму на улице Отца
Соаре, чтобы послушать Ляну, и тоже подпал под ее чары. Ходили даже слухи,
будто она вскружила мне голову. Но это неправда. Ляна мне нравилась, как
множество других юношей и девушек, сияющих молодостью, мечтательных и
отважных, как и все, кто таил в себе что-то особенное, кто видел в жизни не
только то, что видим мы, люди озабоченные и ограниченные. Я ходил слушать
Ляну и потому, что мне полюбилась сама корчма. Вообще я был неравнодушен к
улице Отца Соаре, потому что, должен вам сказать, весь этот мой квартал -
Мынтуляса и Отец Соаре...
Анка Фогель вдруг расхохоталась.
- Не надо, Фэрымэ, - сказала она и налила себе шампанского. - Не столь
подробно, иначе мы просидим до рассвета. Чуть больше последовательности.
Меня интересует, что произошло на свадьбе Оаны и как сложилась ее жизнь с
этим эстонцем после свадьбы.
- Я как раз и предполагал к этому вернуться, к свадьбе, - заулыбался
старик. - Но для того чтобы понять смысл событий, следует знать, что
двоюродная сестра Драгомира, та красивая и странная девушка, которую звали
Замфирой, воспылала любовью к Оане и стала по вечерам навещать корчму ее
отца, а иногда забегала и днем со своим альбомом, чтобы делать зарисовки.
Что же ей нужно было от Оаны? История Замфиры тоже весьма загадочна.
Фэрымэ вдруг смутился и замолчал, взглянув на Анку Фогель.