"Мирча Элиаде. История веры и религиозных идей, Том 3: От Магомета до Реформации " - читать интересную книгу автора

непознаваемым и познаваемым. Посредством Логоса Бог творит множество чистых
духов (logikoi), наделяя их жизнью и знанием. Но, за исключением Христа, все
чистые духи удалены от Господа. Ориген не уточняет причину этого удаления.
Он говорит о нерадивости, об унынии, о забвении. Т. е. кризис объясняется
неведением чистых духов. Удаляясь от Бога, они становятся "душами" (psychai;
ср. "О началах", II, 8, 3); в соответствии с тяжестью их прегрешений
Бог-Отец каждую облекает телом - ангельским, человеческим или бесовским.
И вот, по своему собственному выбору, но и по промыслу Божию, эти
падшие души начинают странствие, которое завершается их приближением к Богу.
Ориген полагает, что из-за первородного греха душа не утрачивает свободы
выбора между добром и злом (мысль, которую повторит Пелагий; см. ниже,  255
и сл.). Всеведущий Бог наперед знает о наших добровольных поступках ("О
молитве", V-VII). Подчеркивая искупительную функцию свободы, Ориген
отвергает фатализм гностиков и некоторых языческих философов. Тело,
бесспорно, дано в наказание, и в то же время через него открывает себя Бог,
оно поддерживает душу в ее благородстве.
Вселенскую драму можно было бы назвать переходом от невинности к опыту
через испытания души во время ее странствия к Богу. Спасение равнозначно
возврату к первозданному совершенству, ароkatastasis [восстановлению всех
вещей]. Однако это конечное совершенство - более высокая ступень в сравнении
с тем, что было в начале творения, так как оно неподвластно злу и,
следовательно, окончательно ("О началах", II, 11, 7). В тот миг душам будут
даны "тела воскресения". Маршрут духовного странствия христианина
замечательно передан метафорами: путешествие, естественное созревание и
битва против зла. Наконец, Ориген полагал, что христианин, достигший
совершенств?., может познать Бога и соединиться с Ним через любовь.[111]
Подвергаясь критике еще при жизни, Ориген и после смерти подвергался
нападкам со стороны некоторых богословов, а окончательно был осужден на
Пятом Вселенском соборе в 553 г. по требованию императора Юстиниана. Особым
предметом споров стали антропология Оригена и его учение об апокатастасисе.
Оригена обвиняли в том, что он скорее философ и гностик, нежели христианский
богослов. Апокатастасис предполагал всеобщее спасение, а значит, и спасение
дьявола; более того, в свете этого понятия дело Христа рассматривалось как
часть космического процесса. Однако следует учитывать эпоху, в которую
творил Ориген, и преходящий характер его синтеза. Сам Ориген считал себя
служителем исключительно церкви; подтверждение тому - его многочисленные
декларации,[112] да и сам факт его мученичества. К сожалению, из-за потери
многих произведений Оригена порой трудно разобраться, где мы имеем дело с
позицией "оригенистов", а где - с его собственными суждениями. И все же,
вопреки недоверию части иерархов, Ориген оказал влияние на
Отцов-Каппадокийцев. Благодаря Василию Великому, Григорию Назианзину и
Григорию Нисскому суть богословской мысли Оригена была сохранена в лоне
церкви. Через Каппадокийцев трудами Оригена, особенно его взглядами на
мистический опыт и христианское монашество, увлеклись Евагрий Понтийский,
Псевдо-Ареопагит и Иоанн Кассиан.
Однако посмертное осуждение Оригена лишило церковь уникальной
возможности укрепить свой вселенский характер, в частности, открыть
христианское богословие для диалога с другими системами религиозной мысли
(например, индийской). По смелости импликаций теория апокатастасиса занимает
место в ряду величайших эсхатологических творений.[113]