"Мирча Элиаде. История веры и религиозных идей, Том 3: От Магомета до Реформации " - читать интересную книгу автора

Павла, на Евангелии от Иоанна и других библейских текстах. Равнозначность
спасения и обoжения следует из тайны Воплощения. Согласно Максиму
Исповеднику, Бог создал человека, наделив его вечной божественной и
нематериальной жизнью. Пол, как и смерть, суть последствия первородного
греха. Воплощение Логоса сделало возможным theosis, но осуществляется он
только по благодати Божией. Отсюда - важность для восточной церкви
внутренней молитвы (которую позже стали называть "непрерывной молитвой"),
созерцания и монашеской жизни. Обoжению предшествует или сопутствует опыт
мистического Света. Уже у отцов-пустынников экстаз был сопряжен со световыми
феноменами. Монахи "излучали свет благодати". Когда отшельник предавался
молитве, всю его келью озарял свет.[143] Спустя тысячелетие та же традиция
(молитва - мистический свет - theosis) встречается у афонских
монахов-исихастов. Их утверждение о том, что они созерцают Божественный
свет, стало причиной полемики; это дало повод великому мыслителю Григорию
Па-ламе (XIV в.) разработать мистическое богословие Фаворского света.
В восточной церкви мы видим два взаимодополняющих, хотя и
противоположных на вид фактора, которые со временем будут усиливаться. С
одной стороны, роль и значение общины церковных верующих; с другой стороны,
авторитет и престиж монахов - аскетов и созерцателей. Если западные иерархи
сдержанно относились к созерцателям и мистикам, то на Востоке к ним питали
чувство глубокого почтения как верующие, так и церковные власти.
Единственным восточным богословом, оказавшим существенное влияние на
богословие Запада, был Псевдо-Дионисий Ареопагит. Нам неизвестны его
настоящее имя и его биография. Возможно, он жил в V в. и был сирийским
монахом, однако его считали современником ап. Павла, и он почти
приравнивался к апостолам. В богословии Псевдо-Дионисия чувствуется влияние
неоплатонизма и Григория Нисского. Высший принцип для Дионисия - пусть
невыразимый, абсолютный, превосходящий и личностное, и безличностное - все
же связан с видимым миром посредством невидимой иерархии существ. Символ
конечного единения Одного и множества есть, прежде всего, Троица. Дионисий
уклоняется как от монофизитства, так и от халкидонских формулировок. Он
рассматривает манифестации божественности (работа "Божественные числа") и
как она проявляется в ангельских чинах ("О небесной иерархии"). Однако
наивысшую славу Псевдо-Дионисий стяжал небольшим трактатом "Мистическое
богословие". Впервые в истории христианской мистики здесь встречаются
выражения "Божественное неведение", или "незнание", подразумевающие
восхождение души к Богу. Псевдо-Дионисий говорит о "сверхсущностном сиянии
божественной Тьмы, Тьмы по ту сторону Света"; никакие категории, по
Псевдо-Дионисию, к Богу неприложимы, "ибо утверждать, что Бог есть Жизнь и
Красота, не более справедливо, чем сравнивать Его с воздухом или камнем".
Тем самым Дионисий закладывает основы отрицательного (апофатического),
богословия (вспомним знаменитую формулу из упанишад - neti, neti! Ср.  81).
Григорий Нисский изложил свои идеи более глубоко и систематично. Но их
популярности среди монахов чрезвычайно способствовал авторитет Дионисия.
Рано переведенные на латынь, труды Дионисия были переведены заново в IX в.
ирландским монахом Скотом Эриугеной; этот перевод и стал известен на Западе.
На Востоке мысли Псевдо-Дионисия были восприняты и углублены Максимом
Исповедником, "наиболее выдающимся универсалистом VII века и, пожалуй,
последним оригинальным мыслителем среди богословов византийской
церкви".[144] К произведениям Дионисия св. Максим написал, в форме схолий,