"Ольга Елисеева. Дерианур - море света " - читать интересную книгу автора

всегда доступны. Испытай себя, укрепись в своем желании, и тогда наш
разговор можно будет продолжить.
Потемкин грустно опустил голову. Косые тени свечей скользили по его
упрямому скуластому лицу, играя светом в золотисто-русых кудрях, и старик
на мгновение задумался о том, как необычайно привлекателен этот мальчик.
-- Милый Гриц, -- митрополит погладил согнутыми пальцами пылающую
щеку юноши. - Прости, если я тебя обижу, но ты должен знать о себе еще
кое-что не слишком приятное. - Он помолчал, а затем решился, -- ты слишком
красив, чтоб не сделать грех своей второй натурой, и слишком умен, чтоб не
начать вскоре презирать людей, потому что большинство из них даже не будут
понимать, о чем ты говоришь.
-- Но ведь можно все объяснить, - возразил Потемкин.
-- Ты устанешь объяснять, - усмехнулся Амвросий. - Устанешь постоянно
коверкать язык и приспосабливать свои суждения к уровню тех, кто образован
хуже тебя, как это происходит во время наших богословских бесед, когда ты
не терпишь возражений даже от духовных лиц. Твоим бичом всегда будет
гордыня, а именно она погубила когда-то лучших ангелов. То, что
простительно для мирянина, не найдет оправдания в священнике.
Гриц подавил раздраженный вздох.
-- Твой ум пытлив, - продолжал Амвросий, - но постоянное смятение
твоих чувств не располагает к спокойному и ясному отречению от себя.
Потемкин поднял на наставника глаза, полные таким искренним горем,
что старику сделалось жаль глупых мальчишеских надежд. Он потрепал Грица по
щеке и ободряюще улыбнулся ему.
-- Я думал, наши беседы не пропали для тебя даром, а ты уходишь от
меня с такой же незащищенной душей как пришел. Быть может, с годами ты
станешь тверже и, если тогда твое стремление не покинет тебя, иди в
какую-нибудь дальнюю нищую обитель и там начни свое служение, ибо здесь
близость мирской власти растлевает даже самые светлые души.
Потемкин сделал над собой усилие и улыбнулся.
-- Я знаю, отец мой, что вы искренне желаете мне добра, и в свою
очередь на прощание хотел бы сказать, что сердечно привязался к вам. Мне
жаль уезжать.
-- Спасибо, сынок. Каковы твои намерения? Куда ты поедешь? --
Митрополит серьезно смотрел на него.
-- В Санкт-Петербург, в полк. Бог даст меня примут без проволочек.
-- У тебя есть деньги на дорогу?
-- Есть, - не сморгнув глазом, соврал Потемкин. Ему было неловко
просить у Амвросия, он надеялся, что ему займут бывшие университетские
товарищи.
-- Ты не научился даже говорить правду, когда она унижает тебя, -
строго, сказал митрополит, вставая. - Я дам тебе пятьсот рублей на первое
время.
-- Но... это слишком много, - отрицательно замотал головой юноша. -
Зачем мне столько? Я скоро поступлю в полк и получу жалование.
Амвросий нахмурился.
-- Когда человек предается мечтаниям в духовной сфере, это
простительно, но когда иллюзии распространяются на грубую реальность, это
мешает жить. Кто тебе сказал, что ты сейчас же по приезде получишь
жалование? Бери, отказа я не приму ни под каким предлогом.