"Ольга Елисеева. Екатерина II: Зрячее счастье " - читать интересную книгу автора

Берлине? Какая из принцесс, бесконечных кузин Софии, сделала партию лучше?
Когда же и за кого выйдет замуж сама Фикхен? Подобные разговоры, ведшиеся в
присутствии детей, серьезным образом повлияли на разжигание честолюбия
маленькой принцессы - потенциальной невесты любого из европейских принцев.
"В доме отца был некто по имени Больхаген, -- рассказывала в
"Записках" Екатерина, -- сначала товарищ губернатора при отце, впоследствии
ставший его советником... Это Больхаген и пробудил во мне первое движение
честолюбия. Он читал в 1736 г. газету в моей комнате; в ней сообщалось о
свадьбе принцессы Августы Саксен-Готской, моей троюродной сестры, с принцем
Уэльским, сыном короля Георга II Английского. Больхаген обратился к
Кардель: "Ну правда сказать, эта принцесса была воспитана гораздо хуже, чем
наша; да она совсем и некрасива; и однако вот суждено ей стать королевой
Англии; кто знает, что станется с нашей". По этому поводу он стал
проповедовать мне благоразумие и все христианские и нравственные
добродетели, дабы сделать меня достойной носить корону, если она
когда-нибудь выпадет мне на долю. Мысль об этой короне начала тогда бродить
у меня в голове и долго бродила с тех пор". 18 Софии в это время едва
исполнилось семь лет, а ее уже рассматривали как возможную супругу того или
иного коронованного лица.
Признаком наступившей взрослости стали отобранные тогда же куклы и
игрушки. "Большая девочка" вступала во взрослую жизнь. Очень скоро, лет
через пять-шесть, для нее должна была наступить лучшая, по понятиям XVIII
в., пора, чтоб стать женщиной. На этом пути услуги Бабет Кардель отходили в
прошлое, и София начинала остро нуждаться в советах матери.

4


СЕМЕЙНЫЙ ТРЕУГОЛЬНИК

Принцесса Иоганна-Елизавета, принадлежала к знатному
Голштинг-Готторпскому дому и обладала богатой родней. Она была еще слишком
молода, чтоб всерьез обращать внимание на детей. Однако с дочерью ее
отношения складывались с самого начала трудно. Известна фраза Екатерины о
том, что лучшим аргументом в споре ее мать считала пощечину. Неумное
поведение принцессы Иоганны было первым толчком, надломившим хрупкий
стебелек женственности, едва начавший прорастать в душе Софии.
В детстве Фикхен была дурнушкой, и мать постоянно подчеркивала
изъяны девочки, говоря, что при такой непривлекательной внешности, она
должна стать нравственным совершенством, чтоб не отпугивать людей. "Не знаю
наверное, была ли я действительно некрасива в детстве, -- рассуждала
Екатерина, -- но я хорошо знаю, что мне много твердили об этом и говорили,
что поэтому, мне следовало позаботиться о приобретении ума и достоинств,
так что я была убеждена до 14 или 15 лет, будто я совсем дурнушка".19
София запомнила упреки матери. Менее живую и общительную девочку
подобные слова могли заставить замкнуться в себе, развили бы в ней робость
и нелюдимость. Однако в характере Фикхен рано проявилась такая спасительная
в данном случае черта как упрямство. Она стала при встречах с другими
людьми изо всех сил стараться занять их интересным разговором,
подстраиваясь под вкусы и пристрастия собеседника и, таким образом,