"Харлан Эллисон. Похоже, Тотошка, что мы с тобой не в Канзасе" - читать интересную книгу автора

говоря, мне она показалась очень трудной и запутанной; я вообще в научной
фантастике не разбираюсь... но если у вас есть желание меня обучить и
заплатить по высшей ставке, установленной только что Гильдией, то я буду
рад написать для вас сценарий".
Я ему сказал "спасибо" и обещал позвонить, как только спасу своего
главного героя в конце четвертой серии.
Когда я вышел из этого шоу, то человеком, который был нанят не только
на мое место, но и для переписывания моего сценария, оказался Норман
Кленман. Тот самый, который "я вообще в научной фантастике не разбираюсь".
Мечты об успехе моего детища, о приятной славе и еще более приятных
денежках к тому времени развеялись как дым, но все же я старался написать
сценарии, которые подрядился сделать, и тут вдруг случилась еще одна вещь,
и я понял, что все должно кончиться мусорной корзиной.
Я был почетным гостем на конвенте в Далласе и все пытался набраться
духу и сказать, что "Затерянные" станут динамитом. В холле меня поймали по
пейджеру. Звонил Билл Дэвидсон из Торонто. Наш разговор лучше десяти тысяч
слов скажет вам, что именно мне в работе не нравилось.
- Большие трудности, Харлан, - сказал Дэвидсон. В его голосе звучала
паника.
- Что там у вас?
- Биосферу пятьдесят миль в диаметре мы снять не можем.
- Почему?
- На горизонте получаются нечеткие очертания.
- Билл, глянь в окно. На горизонте все линии нечеткие.
- Да, конечно, но в телевизоре она получится на грязном фоне. Мы
сделаем биосферу шесть миль.
- ЧЕГО?
- Шесть миль, больше не можем.
Это был гвоздь, на котором держался весь пилотный сценарий. Герой
скрывается от толпы линчевателей. На биосфере диаметром пятьдесят миль это
возможно. На шестимильной биосфере им оставалось бы только взяться за руки
и пройти шеренгой.
- Билл, придется переписывать весь сценарий!
- Ничего другого не остается.
И тут, в ослепительный момент "сатори", я понял, что Дэвидсон не прав,
напрочь и намертво не прав. Его мысль сковывало желание отвергнуть логику
сценария, вместо того чтобы до конца ее продумать.
- Билл, - говорю я, - кто может, глядя на экран, сказать, за шесть
миль от него горизонт или за пятьдесят? А поскольку мы показываем закрытый
мир, которого никогда раньше не было, почему бы ему не выглядеть так, а не
иначе? Снимай на самом деле шестимильную биосферу и назови ее
пятидесятимильной.
Пауза. Потом ответ:
- Об этом я не подумал.
Вот только один пример отсутствия воображения, ограниченности и тупого
высокомерия, возникавших из полного незнакомства с предметом, приводивших к
ляпу за ляпом и основанных на полной неспособности признать ошибку.
Разговор продолжался. Дэвидсон рассказывал мне, что если даже эффекты
Трамбулла не сработают и им не удастся снять биосферу диаметром пятьдесят
миль (это после того, как мы выяснили, что нет разницы, какую сферу