"Александр Елисеев. Разгадка 37-го года. "Преступление века" или спасение страны? " - читать интересную книгу автора

противники никакой помощи так и не получили. Но при всем при том у
большевиков не было армейского спецназа. Отсюда и затяжка с победой.
Понятно, что так же произошло бы и в Питере (да и во всей стране), не
вмешайся в события военные. Сталин же курировал это вмешательство, будучи
его главным сторонником в большевистском руководстве. И это вполне отвечало
его натуре консерватора и государственника, стремившегося максимально
ослабить радикализм революции, перевести ее в более спокойный режим. Это
стремление было характерно для Сталина и в марте, когда он возражал против
перерастания буржуазной революции в социалистическую, и в июле, когда Иосиф
Виссарионович выступал в качестве посредника между большевиками и
меньшевистским ЦИК Советов.
Затронем вопрос психологического свойства. Может, сталинский
консерватизм был проявлением трусости? Но ведь это противоречит всем фактам.
Взять хотя бы все те же самые Октябрьские дни. 24 октября Сталин был на
своем рабочем месте, в редакции газеты "Рабочий путь", которую возглавлял по
заданию партии. Редакцию никто не охранял, и позвольте спросить, кто
рисковал больше - Сталин или члены ЦК, находящиеся в Смольном, который был
напичкан вооруженными солдатами, матросами и рабочими? Характерно, что
Зиновьев, патологический паникер, "отважно" предложил участникам заседания
принять специальную резолюцию, обязав себя не покидать Смольный. И эту
резолюцию "героически" приняли...
Здесь вообще по-особому встает вопрос о личной храбрости Сталина. Надо
отдавать отчет, что "нереволюционность" Сталина и его "консерватизм" вовсе
не были следствием какой-либо трусости. Д. Волкогонов называет Сталина
"патологическим трусом", но это полный абсурд. Сталин активно участвовал в
подпольной борьбе, шесть раз бежал из ссылки. Личную охрану он получил
только в 1930 году - специальным решением Политбюро. А Ленин с его "планов
громадьем" особой личной храбростью похвастаться не смог бы. Вот рассказ
участницы революционного движения Т. Алексинской о поведении Ленина во время
социал-демократического митинга близ Петербурга: "Когда раздался крик:
"Казаки!", он первый бросился бежать. Я смотрела ему вслед. Он перепрыгнул
через барьер, котелок упал с его головы... С падением этого нелепого котелка
в моем воображении упал сам Ленин. Почему? Не знаю!.. Его бегство с упавшим
котелком как-то не вяжется с Буревестником и Стенькой Разиным. Остальные
участники митинга не последовали примеру Ленина. Оставаясь на местах, они...
вступали в переговоры с казаками. Бежал один Ленин".
Сравнивая поведение Ленина и Сталина, социальный психолог Д. В. Колесов
замечает: "Дело в том, что смелость мысли (и планов) и личная смелость -
далеко не одно и то же. Ленин, безусловно, был намного смелее всех своих
соратников в новизне и масштабности планов... Но зато как частное лицо он
был осторожен, законопослушен, добропорядочен... Напротив, Сталин в
молодости - смелый и даже дерзкий... умевший поддерживать хорошие отношения
с уголовным миром, в политических вопросах был много умереннее и
традиционнее Ленина".
Сталин гибко сочетал решимость и осторожность, радикализм и
консерватизм, прагматизм и идейность. Нельзя сказать, чтобы он отрицал
необходимость революции вообще. Иосиф Виссарионович признавал революцию, но
не как цель. И даже не как средство улучшения общества. Точнее сказать так -
само улучшение общества рассматривалось им в качестве средства усиления
страны, государственности, улучшения жизни народа. Один из ближайших