"Гюстав Эмар. Твердая рука " - читать интересную книгу автора

нимало, по-видимому, не заботясь о своей безопасности и не обращая внимания
на пейзаж, который становился все более безотрадным и мрачным. Так как этот
незнакомец призван сыграть значительную роль в нашем дальнейшем рассказе, мы
попытаемся несколькими словами набросать его портрет.
Это был чистокровный мексиканец, двадцати пята или тридцати лет,
среднего роста, весь облик которого, не лишенный известного изящества,
говорил о недюжинной силе. Его осанка отличалась благородством, а правильные
черты лица с приятным золотистым отливом кожи дышали мужеством, прямотой и
добротой. В его черных широко открытых глазах светился проницательный ум;
красивый рот, с четко обрисованными линиями тонких губ, наполовину
скрадывался черными густыми усами, из-под которых сверкали ослепительно
белые зубы; подбородок, пожалуй, слишком резко очерченный, свидетельствовал
о необычайной твердости характера. Одним словом, он обладал интересной и
располагающей к себе внешностью. Одежда всадника представляла обычный
мексиканский наряд, со всем присущим последнему живописным разнообразием
деталей и богатством отделки. Из-под небрежно надвинутой на правое ухо
широкой вигоневой шляпы, окаймленной двойным галуном - серебряным и
золотым,-- выбивались густые пряди вьющихся и ниспадавших в беспорядке до
самых плеч черных волос; поверх вышитой батистовой рубашки была надета
зеленая бархатная куртка, богато расшитая золотым позументом. Шея незнакомца
была повязана индейским платком, концы которого схватывались перстнем с
крупным алмазом. Длинные штаны из такого же зеленого бархата, также
разукрашенные позументом и галунами, опоясывались красным шелковым шарфом с
золотой бахромой. По бокам, вдоль каждой штанины, от пояса до колен были
сделаны прорезы, застегнутые двумя рядами золотых пуговиц со вделанными в
них жемчужинами. Ботфорты незнакомца, расшитые красивыми узорами из красного
шелка, были схвачены под коленями шелковыми подвязками, затканными золотом;
из-под правого голенища выглядывала дивной работы рукоятка длинного кинжала.
Расцвеченный яркими красками индейский серале' был свернут и аккуратно
уложен на крупе коня, великолепного животного с тонко выточенными ногами, с
маленькой головой и с блестящими глазами. Это был кровный мустанг прерий,
для которого наезд- ник не пожалел изысканной сбруи, столь излюбленной
каждым мексиканцем.
Вооружение всадника не ограничивалось вложенным в ботфорт кинжалом.
Поперек седла покачивался длинноствольный американский карабин; за поясом
торчали два шестизарядных револьвера, а на левом боку в стальное кольцо был
продет мачете - мексиканский тесак без ножен; да к седлу было приторочено
свернутое лассо из плетеной кожи. Вооруженный таким образом незнакомец --
если только его воинственная внешность не была обманчива - мог, в случае
необходимости, помериться силами, и не без успеха, одновременно с
несколькими противниками. А к возможности такого рода встреч не следует
относиться скептически в краях, где на каждом шагу рискуешь наткнуться на
врага,-- человека или зверя,-- а иногда одновременно и на того и на другого.
Не меняя аллюра коня, всадник беспечно покуривал пахитоску из маисовых
листьев, провожая рассеянным, равнодушным взглядом стайки фазанов и
куропаток, взлетавших при его приближении, или стада ланей, а то и целые
семьи лисиц, вспугнутых шумом копыт его мустанга.
Краски саванны между тем начинали тускнеть. Солнце, садившееся на
горизонте и походившее на большой огненный 'Серале - плащ.
шар, уже потеряло свое тепло; ночь готовилась распластать над землей