"В.Н.Емельянов. Свидание Джима " - читать интересную книгу автора

Люль была права. Ей часто бывало нелегко со мной. Я избалован, конечно,
и это она, Люль, избаловала меня, она сделала так, что всякая фальшь, поза,
разговоры о неудовлетворенности, мечты о "красивой" жизни,
мелодраматичность, отсутствие такта и чувства меры вызывали во мне
отвращение. Люль это понимала, но понимала и то, что встречи с такими вещами
неизбежны, и поэтому хотела научить меня снисходительности и терпению. Так
было по отношению к другим, но к себе самой и ко мне Люль всегда оставалась
очень требовательной.
И вот такая-то, вся нежная и строгая, она была со мной. Любила ли она
меня? Не знаю. Что говорили, обещали, что как будто бы уже признавали ее
ничем не вынужденные слова: "У нас будет неплохо и нескучно"?
Люль! Почему без тебя я доживаю свои дни? Почему так страшно все
кончилось? Ты хотела быть со мной? У нас было бы "неплохо и нескучно"? У
"нас"? Не знаю, не знаю...


13.

Как-то в зимнюю ночь я неожиданно проснулся и почувствовал, что
выспался и спать больше не буду. Был я тогда молод, здоров, было просто и
спокойно на душе. Рядом со мной были ноги господина, и я знал, что близко,
за надежным каменным забором, спит Люль.
В комнате было тепло, ночь проходила, как обычно.
Я думал о том, как счастливо сложилась моя жизнь. Люль и господин
дополняли друг друга, объясняли, помогали понимать одного через другого.
Живя у кого-нибудь не такого, каким был господин, я не сумел бы, не научился
ценить прелесть моей подруги, а встретив на своем пути не Люль, не такую,
как она, едва ли бы понял наши ночи и одиночество. И откуда-то, я не знаю и
сейчас, как могло мне это представиться в то блаженное для меня время -
откуда-то явилась мысль: а что, если я их потеряю, и ее, и его. Мне стало
так страшно, что я вскочил и уткнулся в колени господина. Он наклонился ко
мне:
- Что такое, Джим? Отчего ты не спишь? Все в порядке, спи спокойно. Ты
увидишь во сне ее, твою подругу. - Он улыбнулся. - Это правда, Джим, ночью,
когда темно и никого нет, лучше всего спать и видеть во сне ее.
Он гладил и успокаивал меня, говорил как будто бы со мной, а на самом
деле, это был разговор опять с самим собою. Я смотрел ему в глаза и видел,
как невесело жил он, только ночью, в тишине и одиночестве, бывая в
напряженной и странной близости к той, которую искал мой предшественник. Да,
конечно, лишь с такой, как Люль, можно было жить той жизнью, и лишь такая
жизнь открывала и обогащала ценностями, заключавшимися в наших подругах.
Хорошо ли это, правильно ли, счастье это или несчастье - так любить, так
помнить, я не знаю. В такой любви и памяти много печали, многое слишком
хрупко и призрачно, но оно незаменимо, в нем единственный выход,
единственное спасение, та вторая жизнь, без которой первая ничего не стоит.
Что значат все трудности, сопровождающая их иногда боль, если есть то, на
чем все можно удержать, не разменять себя, не разувериться и, как в Люль,
после ее ужасной и бессмысленной гибели, жить лучами и теплом того
волшебного света, который она зажгла во мне?
Сейчас, когда я вспоминаю прошедшее, сравниваю свое чувство с чувствами