"Мартин Эмис. На лоне лондонских полей" - читать интересную книгу автора

Дин Плит орут ему: "Врежь ей! Врежь ей! Да мочи же ее, мать-перемать!" (он
до сих пор помнит, как извивались, путаясь в нейлоновых сетях, их
перекошенные рты), определенно не сумел в полной мере реализовать свой
потенциал. Оказалось, что он неспособен повалить азиатку на колени и
всячески колошматить ее, пока мужик в униформе не отопрет им сейф. Почему он
лопухнулся? Почему, Китик, ну почему? По правде сказать, чувствовал он себя
далеко не лучшим образом: полночи на каком-то проселке, в машине,
пропитанной запахом горячих ступней постоянно отрыгивающихся громил; ни тебе
позавтракать, ни опорожнить кишечник; а теперь, в довершение ко всему, ему
повсюду виделась зеленая травка, свежие деревца, округлые холмы... К тому же
Чик Перчес уже вырубил второго охранника, а Дин Плит вскорости перемахнул
через прилавок и самовольно уложил тетку своим прикладом. Так что приступ
малодушия, случившийся с Китом, ничего не изменил - за исключением
перспектив его карьеры в вооруженных грабежах. (Тем, кто наверху, приходится
круто, но круто приходится и тем, кто оказался на дне; с тех самых пор имя
Кита стали поливать грязью.) Если б только он мог, он вырубил бы ту азиатку,
с превеликой радостью. Просто у него не было... просто у него не было
таланта.

После этого Кит раз и навсегда отказался от вооруженных ограблений.
Повернулся к ним спиной. Занялся рэкетом. В Лондоне, говоря обобщенно, рэкет
означает борьбу за наркоту; в той части Западного Лондона, которую Кит
называл "домом", рэкет означал борьбу за наркоту с черными - а черные
сражаются лучше белых, ибо, помимо других причин, они занимаются этим
поголовно (среди них, так сказать, нет штатских). Рэкет действует через
эскалацию, через превосходящую эскалацию: успех сопутствует тем, кто
способен к экспонентному скачку, и тем, кто в силах постоянно повергать в
смятение своей жестокостью. Киту потребовалось пережить несколько
зубодробительных избиений и обнаружить у себя первые признаки привыкания к
больничной стряпне - она ему начала было нравиться, - чтобы осознать
наконец, что он не создан для рэкета. В очередной раз выздоравливая и
проводя бГiльшую часть времени в уличных кафе, которых на Голборн-роуд пруд
пруди, Кит озадачился некоей загадкой. Почему это так выходит, что с черными
парнями частенько подвисают белые девицы (причем всегда блондинки, всегда;
вероятно, для достижения максимально возможного контраста), но вот белых
парней с черными девицами нигде и не встретишь? Избивают ли черные парни
белых, если те ходят с их девицами? Нет, или не слишком часто, хотя
осторожность соблюдать следует - так, в его личном опыте длительные
отношения с черными девицами случались крайне редко. Тогда почему же так
происходит? Ответ явился ему во вспышке озарения. Черные парни избивают
черных же девиц, которые гуляют с белыми! Ну конечно. Так намного проще. Он
подивился этакой мудрости и извлек из нее урок - урок, который, в сердце
своем, он воспринял гораздо раньше. Если хочешь насильничать, держись одних
только баб. Держись тех, кто слаб. Кит бросил рэкет. Перевернул страницу и
начал новую. Отказавшись от насильственных преступлений, Кит процветал и
постепенно продвигался к самой вершине своей новой профессии: к
преступлениям без насилия.

Кит стал работать кидалой, или жулио. Вон он стоит на углу улицы, с
тремя или четырьмя своими коллегами-кидалами, они смеются и кашляют (они