"Мартин Эмис. На лоне лондонских полей" - читать интересную книгу автора

убийцы - близкого приятеля потрошителя, расчленителя трупов или
гробокопателя. Глаза его излучали некое странное сияние: на мгновение оно
напоминало о здоровье - здоровье спрятанном, спящем или отсутствующем еще по
какой-то таинственной причине. Его глаза, хоть частенько и наливались
кровью, казалось, обдавали холодом. Собственно, из них так и хлестало
светом. Но этот односторонний блеск не был ни привлекательным, ни
ободряющим. Глаза его были - телевидение. Что до лица, то его вы назвали бы
львиным, - оно было отекшим от назойливых желаний и таким же сухим, как
мягкая шкура льва. Шевелюра Кита - краса, так сказать, его венчающая - была
густой и пышной; однако же всегда казалось, что он недавно ее вымыл, плохо
прополоскал, а затем, все еще скользкую от дешевого шампуня, медленно сушил
в каком-нибудь пабе - в парах алкоголя, в желтоватых клубах сигаретного
дыма. О, эти глаза, их городская жестокость... Как душераздирающая веселость
педиатрической лечебницы, не имеющей собственных фондов ("Добро пожаловать в
палату Питера Пэна"), или как кремовый "роллс-ройс" какого-нибудь
преступника, припаркованный в сумерках между станцией метро и цветочным
киоском, глаза Кита Таланта сияли готовностью на что угодно во имя Денег. Но
убийство? Его глаза - достаточно ли было в них крови для этого? Не теперь,
пока еще нет. Где-то внутри у него был запрятан этот талант, но, чтобы дать
ему раскрыться, необходима была жертва, необходима была та, чье
предначертанье - быть убитой. И вскоре он найдет свою даму.

Или она найдет его сама.

Чик Перчес. Чик. До чего же неподходящее имя для прославленного громилы
и сексуального маньяка! Уменьшительное от Чарльз. В Америке это Чак. А в
Англии, как видно, Чик. Какое-то имя. Какая-то страна... Я, конечно, пишу
эти слова в благоговейной тишине, наступившей после того, как завершил
первую главу. Пока что не осмеливаюсь ее перечесть. Интересно, осмелюсь ли
хоть когда-нибудь.

По причинам, пока не вполне мне понятным, я, кажется, взял этакий
веселенький, слегка заносчивый тон. Он может представляться несколько
затхлым, подгнившим: точь-в-точь как Кит. Надо, однако, помнить: Кит
современен! современен! современен! Так или иначе, я полагаю, что смогу
четко дать понять это. А вскоре я окажусь лицом к лицу и с жертвой, с той,
чье предначертанье - быть убитой.

Славно было бы пораспространяться сейчас на тему того, "как это
здорово, как это здраво": спустя все эти годы ничегонеделания просто взять
да усесться, чтобы безотрывно писать прозу. Но давай не очень-то
обольщаться. Все это происходит на самом деле.

Откуда, к примеру, я знаю, что Кит работает кидалой? Да потому что он
пытался кинуть меня - по дороге из Хитроу. Я стоял под вывеской, возвещавшей
"ТАКСИ", около получаса, когда ярко-синий "кавалер" выписал второй круг и
подался к стоянке. Шофер выбрался наружу.

- Такси, сэр? - сказал он, подхватывая мой чемодан - причем, если
говорить честно, совершенно профессиональным манером.