"Виктор Эмский. Адью-гудбай, душа моя!" - читать интересную книгу автора

что... потому что...
-- Ах, да какая, в сущности, разница -- почему, -- молвит моя безутешная,
подтыкая под мои бока колючее солдатское одеяло. -- Ухожу-ухожу!.. Отдыхай,
набирайся сил, завтра практикум по государственному планированию...
И Шизая моя, Идея Марксэновна -- на пальчиках, как мариинская лебедь уходит к
себе, во вдовью светелочку. Она, снайперша, уходит, а я опять остаюсь наедине
со своими бредовыми видениями на этой кухне, пропади она пропадом, где тараканы
-- и те почему-то не шебуршатся, только вода из крана -- по капельке, как в
китайской пытке, да шипит слабый газовый огонек на конфорке.
А ведь всего-то, казалось бы, и дел-то: сдуть пламя с этой вот, зажженной, и
открыть три остальные...
Да! -- и еще духовку, духовочку еще -- для верности!..
Тазик свалился под утро. Громыхнуло так, что мы в обнимку подскочили в
дружеско-супружеском нашем ложе. Вот почти стенографическая запись того, что за
этим последовало:
О н а ( выхватывая из-под подушки маузер ). Тсс!..
Я ( встревоженно ). Что -- крысы?
Глаза у Идусика так и фосфорицируют во тьме. Глупенькая, вот и крысы для нее --
нечто совершенно неведомое. Бестиа инкогнита. Я откладываю томик И. В.
Левина.
Я. Ах, Идусик, ну так слушай же: В некотором царстве, в некотором государстве,
в городе Гаммельне...
О н а. Ф-фу, напугал... Да ну тебя, Тюхин! Сколько можно говорить: нет у нас
ничего этого -- ни царств-государств, ни крыс...
Я. Господи, что -- и крыс поели?!
О н а. Тсс, тсс!..
В коридоре звучат крадущиеся шаги. Дверь приоткрыта. С кровати виден
холодильник и телефон на стене. В поле зрения возникает тускло светящийся
призрак. В шляпе, с характерной луначарской бородкой. Это Ричард Иванович
Зоркий, заклятый враг народа, расстрелянный по приговору Военной Коллегии.
Провиденциалистские глаза его навеки раскрыты. Руки сомнамбулически
простерты.
П р и з р а к З. ( неживым голосом ). Марксэн с небес, откликнись,
отзовись, смени на ветвь оливы алебарду, сойди с дерев на землю, воплотись, дай
лапу другу -- Зоркому Ричарду!..
Я ( испуганно ). Стихи?!
П р и з р а к З.

О, брат, -- в застенках мрачных КГБ,
Под пытками всего одно лишь слово
Шептал... м-ме... я -- ЛЕМУРИЯ, Марксэн!..

И
д е я ( щелкая курочком ). Нет, ну какая сволочь!..
П р и з р а к З. ( переходя на рыдания ). Прости, о прости, навеки...
м-ме... родной и любимый Учитель и, не побоюсь этого слова, Вождь!.. Это ведь я
по велению партийного долга сообщил о тебе... м-ме... куда следует... О,
смягчитесь все жаждущие отмщения сердца: вот она ( Призрак рвет на груди
рубаху. ) -- вот она -- расплата за содеянное! Вот оно -- торжество
Принципа, посрамление маловерия!.. Как сказал гений человечества Тюхин ( Я