"Виктор Эмский. Без триннадцати 13, или Тоска по Тюхину (Химериада в двух романах)" - читать интересную книгу автора

О!.. О-о!.. О, только не это - чур, чур меня!.. Только не телесная бли-
зость, потому что... потому что...
- Ах, да какая, в сущности, разница - почему, - молвит моя безутеш-
ная, подтыкая под мои бока колючее солдатское одеяло. - Ухожу-ухожу!..
Отдыхай, набирайся сил, завтра практикум по государственному планирова-
нию...
И Шизая моя, Идея Марксэновна - на пальчиках, как мариинская лебедь
уходит к себе, во вдовью светелочку. Она, снайперша, уходит, а я опять
остаюсь наедине со своими бредовыми видениями на этой кухне, пропади она
пропадом, где тараканы - и те почему-то не шебуршатся, только вода из
крана - по капельке, как в китайской пытке, да шипит слабый газовый ого-
нек на конфорке.
А ведь всего-то, казалось бы, и дел-то: сдуть пламя с этой вот, заж-
женной, и открыть три остальные...
Да! - и еще духовку, духовочку еще - для верности!..
Тазик свалился под утро. Громыхнуло так, что мы в обнимку подскочили
в дружеско-супружеском нашем ложе. Вот почти стенографическая запись то-
го, что за этим последовало:
О н а (выхватывая из-под подушки маузер). Тсс!..
Я (встревоженно). Что - крысы?
Глаза у Идусика так и фосфорицируют во тьме. Глупенькая, вот и крысы
для нее - нечто совершенно неведомое. Бестиа инкогнита. Я откладываю то-
мик И. В. Левина.
Я. Ах, Идусик, ну так слушай же: В некотором царстве, в некотором го-
сударстве, в городе Гаммельне...
О н а. Ф-фу, напугал... Да ну тебя, Тюхин! Сколько можно говорить:
нет у нас ничего этого - ни царств-государств, ни крыс...
Я. Господи, что - и крыс поели?!
О н а. Тсс, тсс!..
В коридоре звучат крадущиеся шаги. Дверь приоткрыта. С кровати виден
холодильник и телефон на стене. В поле зрения возникает тускло светящий-
ся призрак. В шляпе, с характерной луначарской бородкой. Это Ричард Ива-
нович Зоркий, заклятый враг народа, расстрелянный по приговору Военной
Коллегии. Провиденциалистские глаза его навеки раскрыты. Руки сомнамбу-
лически простерты.
П р и з р а к З. (неживым голосом). Марксэн с небес, откликнись, от-
зовись, смени на ветвь оливы алебарду, сойди с дерев на землю, вопло-
тись, дай лапу другу - Зоркому Ричарду!..
Я (испуганно). Стихи?!
П р и з р а к З.
О, брат, - в застенках мрачных КГБ, Под пытками всего одно лишь слово
Шептал... м-ме... я - ЛЕМУРИЯ, Марксэн!..
И д е я (щелкая курочком). Нет, ну какая сволочь!..
П р и з р а к З. (переходя на рыдания). Прости, о прости, навеки...
м-ме... родной и любимый Учитель и, не побоюсь этого слова, Вождь!.. Это
ведь я по велению партийного долга сообщил о тебе... м-ме... куда следу-
ет... О, смягчитесь все жаждущие отмщения сердца: вот она (Призрак рвет
на груди рубаху.) - вот она - расплата за содеянное! Вот оно - торжество
Принципа, посрамление маловерия!.. Как сказал гений человечества Тюхин
(Я вздрагиваю.): "Томит, бля, совесть, мучит по утрам похмельная, бля,