"Сюсаку Эндо. Молчание" - читать интересную книгу автора

Томоги, тщетно вглядываясь в окутанное тьмой море. И небо, и море тонули во
мраке, так что не видно было ни Мокити, ни Итидзо. Невозможно было
разглядеть даже, живы они или уже мертвы. Плача, мы беззвучно молились. И
вдруг все услышали голос - кажется, это был голос Мокити, Чтобы укрепиться
духом, он прерывающимся голосом пел христианский гимн:

Мы пойдем, мы придем
В храм параисо,
В дивный храм параисо,
Прекрасный храм...

Люди в молчании слушали его пение. Стражники тоже слушали. Сливаясь с
шумом волн, голос то прерывался, то доносился снова.
Двадцать четвертого числа целый день опять моросил мелкий, похожий на
водяную пыль дождь. Деревенские, сбившись в кучку, смотрели на видневшиеся
вдали столбы с привязанными к ним жертвами. Изогнутое дугой побережье бухты
было пустынно, шел дождь, "язычники" из чужих деревень приходившие поглазеть
на казнь, сегодня не явились. Наступил отлив, вдали виднелись два одиноко
торчащих столба. Невозможно было разглядеть распятые на столбах фигуры. Как
будто Мокити и Итидзо сами обратились в кресты, Только доносившиеся время от
времени тяжкие стоны - это стонал Мокити - свидетельствовали, что несчастные
еще живы.
Иногда стоны смолкали. У Мокити уже не было сил петь, как вчера. Но
спустя некоторое время ветер снова доносил его голос до берега, и всякий
раз, когда слух улавливал его стон, напоминавший мычанье, крестьяне плакали,
содрогаясь всем телом. В полдень снова наступило время прилива, одна за
другой набегали мрачные, темные волны, постепенно поглощая столбы. Иногда
валы, окаймленные белыми гребнями пены, перекатывались поверх столбов и
разбивались о берег. Над водой пролетела птица и скрылась в морской дали. На
этом все было кончено.
То была мученическая кончина. Но какая! Долгое время я совсем иначе
рисовал себе мученичество. В Житиях святых рассказывалось о кончине славной,
прекрасной - как в минуту, когда душа мученика взмывала к небу, трубили
ангелы и небеса озарялись неземным сиянием. Но кончина японцев, которую я
описал Вам, вовсе не была прекрасной - они умерли мучительной, жалкой
смертью. А дождь все льет и льет, и море, сгубившее их, по-прежнему упорно и
зловеще молчит...
Вечером опять приехал чиновник. По его указанию стражники собрали
мокрые сучья и обломки деревьев, чтобы предать сожжению снятые со столбов
тела Итидзо и Мокити. Это было сделано для того, чтобы христиане не унесли
их тела для погребения. Трупы сожгут, и пепел выбросят в море. Черно-красное
пламя костра изгибалось на ветру, над побережьем плыл дым. Жители деревни,
не шевелясь, отрешенно следили, как плывет в воздухе этот дым... Когда все
было кончено, люди понуро, волоча ноги, разбрелись по домам.
Сегодня я пишу Вам это письмо и время от времени выхожу за дверь
хижины - взглянуть на раскинувшееся внизу море, - море, ставшее могилой для
этих японских крестьян, так веривших нам. Но море молчит, безбрежное,
черное, мрачное. Даже птиц не видно под свинцовыми тучами.
Ничто не изменилось. Вы, наверное, скажете: "Нет, не напрасной была их
смерть! То были камни, которые лягут в фундамент Храма". И еще Вы скажете,